“Я должен увидеть это на тебе, прежде чем смогу отдать свой официальный голос”.
Она одаривает меня скептической усмешкой, потому что она меня раскусила. Она знает, что я просто хочу увидеть ее в этом платье. Выхватив его у меня из рук, она уносит его с собой в ванную. Закрыв дверь, я слышу звук застежки-молнии и сдерживаю стон от мысленной картины, формирующейся в моей голове.
Я отворачиваюсь от двери и начинаю шарить по комнате Люси. Это грязно, но не отвратительно. На полу валяется одежда, а на прикроватном столике стоит несколько чашек, наполовину наполненных водой. Мне это нравится. Это удобно.
“Ты знала, что это была моя комната, прежде чем переехала?” Я кричу Люси через дверь.
“Я думаю, в этом есть смысл. Я знала, что ты был прежним соседом по комнате, но до сих пор я никогда не думала о том, что это могла быть твоя комната.”
Я беру фотографию, на которой она и Леви прижаты друг к другу, корчат глупые рожицы и улыбаются. "Да. Эта птичка по-прежнему кричит каждое утро в семь?”
Я как раз собираюсь открыть ее прикроватный столик и заглянуть, когда слышу, как со скрипом открывается дверь в ванную. Когда я оборачиваюсь, я сжимаю руки в кулаки по бокам, просто чтобы не потянуться к ней. Стрелять. Я передумал... это платье слишком знойное для первого свидания.
Мой взгляд скользит от ее сверкающих голубых глаз и румяных щек вниз по длине (короткой длине) ее платья. Красная ткань облегает ее тело и обтягивает все ее женственные изгибы, прежде чем приземлиться на несколько дюймов выше колен. Само по себе это не рискованно, но, плотно обернутое вокруг Люси, оно просто опьяняет.
Она прочищает горло, и я заставляю себя поднять на нее глаза. На ее лице неуверенная улыбка, которая поражает мой разум. Как она может не видеть, насколько она великолепна?
Она морщит нос и неуверенно хмурится. “Это слишком, не так ли?” Ее руки нервно пробегают по ткани, и она смотрит вниз. “Это слишком туго. У моего тела до рождения ребенка не было таких бедер, как у меня сейчас”. Она говорит о бедрах так, как будто это плохо, как будто мужчины просто НЕНАВИДЯТ, когда у женщин есть соблазнительные изгибы, по которым можно провести руками. Она слегка поворачивается вполоборота, позволяя мне мельком увидеть ее спину, отмечая, что молния все еще расстегнута.
Люси продолжает перечислять причины, по которым, по ее мнению, она выглядит как блевотина. “...и подол слишком короткий. Может быть, все эти дополнительные дюймы к моей талии как бы заставили низ немного приподняться, понимаешь? И я думаю, что этот цвет гармонирует с моими волосами... Что ты делаешь?” Последние ее слова сливаются воедино, когда я кладу руки ей на плечи и поворачиваю ее лицом к себе.
Задняя часть ее платья открыта, открывая соблазнительное количество кожи и черную бретельку лифчика. Я поднимаю ее каштановые волосы и перекидываю их на одно плечо, наблюдая, как она делает глубокий вдох, не выпуская его. Двигаясь, вероятно, медленнее, чем нужно, я хватаюсь за тонкую молнию и начинаю поднимать ее, скользя тыльной стороной ладони по ее мягкой, теплой коже. Каждое легкое прикосновение кажется таким заряженным, что я боюсь, что мои пальцы оставляют после себя волдыри. Мой пульс выбивает слова "ты-идиот-ты-никогда-не-будешь-прежним", когда моя рука скользит вверх по маленькой впадинке в ее пояснице.
Голова Люси наклоняется вниз и в сторону, как будто она пытается украдкой взглянуть на мою реакцию. У меня такое чувство, что для нее это уязвимый момент. Она стоит неподвижно, как будто каждое из ее чувств сфокусировано лазером на мне и моей реакции на нее.
Я сглатываю, когда костяшки моих пальцев натыкаются на черное кружево ее лифчика. Я не могу удержаться от улыбки, потому что мне нравится знать этот секрет: Люси носит сексуальный бюстгальтер под тем, что она называет одеждой для мамы. Как будто она отчаянно пыталась спрятаться за удобным фасадом, но внутри она все еще женщина, которая хочет чувствовать себя привлекательной и желанной. Она хочет чувствовать все это, но боится показать это. Если бы я мог, я бы заставил Люси почувствовать и то, и другое, даже если бы ей не пришлось это озвучивать.
Но я не могу... потому что ее брат выследит меня и позаботится о том, чтобы у меня никогда не было возможности сделать это снова.
Как только молния достигает верха, я застегиваю крошечную застежку на ее шее, напряжение, словно веревка, обвивает каждую мышцу моего тела, удерживая меня от превращения этого в нечто большее. Я хочу наклонить голову и поцеловать линию вдоль ее обнаженной шеи. Я хочу вдыхать ее сладкий, теплый аромат и позволить ему наполнить мои легкие до конца ночи.