Я сделал.
“Хорошо, хорошо...” Она выглядит слегка раздраженной. Как будто она обиделась, что у меня есть семья. “Тогда, наверное, я пойду?”
Настораживает, что она сформулировала это как вопрос.
“Пока”, - говорит Люси с ехидной прищуренной улыбкой.
Кейт с Хвостиком проталкивается мимо нас, и Люси оборачивается ко мне с широко раскрытыми глазами. “Будь честен — как часто это случается с тобой?”
“Дети называют меня папой и по-медвежьи обнимают мою ногу? Это впервые. Как ты заставил его так меня называть?”
“Я подкупил его обещанием сосунка на выходе. Я знаю — я полностью мама. Но нет, я имела в виду, как часто женщины пытаются подцепить тебя в хлебном ряду?”
Я пожимаю плечами, как игрок. “Не моя вина, что я закуска”, - говорю я, заставляя ее рассмеяться и ткнуть меня в ребра. “Но серьезно, это в первый раз. Ты видела ее безумные глаза? Я боюсь узнать, что бы она сделала со мной, если бы я позволил ей отвезти меня домой”. Я игриво вздрагиваю.
Плечи Люси расслабляются. "Хорошо. На минуту я испугалась, что ты расстроишься из-за того, что я прервала тебя.” Она пытается выдать свое заявление за забавный момент ха-ха, посмеиваясь, но в нем есть оттенок неуверенности, который я слышу за милю.
“Люси, я здесь ради тебя — и яиц, но в основном ради тебя”. Я улыбаюсь и наклоняюсь, крепко держась за ноги Леви, чтобы он не свалился, пока я целую Люси в щеку. Только ее щеку; это вполне приемлемое поведение. Я наблюдаю, как ее лицо приобретает мой любимый оттенок розового, и она поджимает губы, пряча улыбку.
“Хорошо, тогда давай принесем тебе те яйца”.
А потом, недолго думая, мы оставляем мою пустую тележку, и я иду рядом с Люси, Леви у меня на плечах, а она толкает тележку. Она хватает буханку хлеба и бросает ее в корзину, и я делаю то же самое. Леви наклоняется, чтобы взять пакет с пончиками с верхней полки, но я делаю быстрый выпад. Он смеется, и теперь это игра, когда я мечусь взад и вперед по проходу, квадрицепсы горят, а щеки болят от слишком частых улыбок. Я похож на сырный шарик, на одного из тех бедных идиотов, на которых ты хмуришься и качаешь головой из-за того, что он проиграл всю свою игру, когда решил опуститься до физической комедии ради своего ребенка.
Однако вот чего я никогда раньше не видел: этим бедным идиотам наплевать на свою игру, потому что она им не нужна. Если их женщины смотрят на них так, как Люси смотрит на меня, у них нет никаких проблем в этом плане.
Мы продолжаем ходить по продуктовому магазину, проверяя товары из ее бумажного списка и проверяя, соответствуют ли они куче купонов, зажатых в руке Люси с радужно отполированными ногтями, и я, честно говоря, не могу поверить, что мне это нравится. Хотя я так и есть. Я никогда не чувствовал себя более довольным, и мне интересно, знают ли все, кто готовится сегодня вечером отправиться в бар, насколько освещенным может быть продуктовый магазин.
Когда Люси подходит ко мне, ее рука касается моей, а на ее улыбке появляются ямочки, когда она рассказывает мне о совете по интимности, который дала ей пожилая леди, которая сегодня сделала химическую завивку, я хочу приколоть ее к консервированным супам и попробовать некоторые из советов, которые Люси передает мне через орфографию, так что Леви не учится чему-то новому. И я бы так и сделал — я не боюсь публичного проявления любви, — но Леви у меня на плечах, так что я должен вести себя прилично. Хорошо, что она привела Леви.
Он дергает меня за правое ухо, чтобы показать, в каком направлении я должен повернуть, и Люси вкладывает свою руку в мою. Наверное, мне следовало бы сосредоточиться на собственных покупках, но я не могу, потому что меня завораживает нежная кожа Люси. Она водит большим пальцем вверх и вниз по моему, и я умираю внутри. Как это крошечное прикосновение может так сильно зажечь во мне искру?
Я в нескольких секундах от того, чтобы сказать ей, что нам нужно убираться отсюда. Пойти домой. Уложи Леви в постель. Продукты могут сгнить в машине, мне все равно. Я заменю их всех утром, как бы то ни было. Мне просто нужна Люси.
“Мне нужно в туалет”, - говорит Леви у меня над головой, что, честно говоря, является хорошей дозой реальности.
“Что бы ты ни делал, приятель, пожалуйста, держи это, пока я тебя не отпущу”.
Люси смеется рядом со мной, потому что видит внезапный ужас на моем лице. Может, я и становлюсь лучше во всей этой истории с ребенком, но я еще не готов к тому, чтобы на меня писали. Не уверен, что когда-нибудь буду таким.
“Давай, дружок, я отвезу тебя”, - говорит Люси, помогая Леви спуститься с моих плеч.
“Мам, - говорит Леви голосом, который я бы назвала голосом из зала суда, - Ба разрешает мне заходить одному, когда это всего лишь одна ванная. Я могу это сделать”, - говорит он, я бы сказал, эффективно отстаивая свою правоту.