Когда рыбу выпускают в воду, она плывет неровно, дергаясь всем телом, как будто в судорогах. После тяжелого воздуха ей не так просто привыкнуть к мягкости воды, в то же время упиваясь и наслаждаясь ею. Самой сладкой.
Для любого крылатого такой водой всегда был полет.
Свободное падение продолжалось не долго. Ровно до тех пор, пока страх не заставил вампирицу сжать в ладони амулет, и боль от его острых углов не достигла мозга. Крылья она распахнула машинально и, ударив в них, как в парус, ветер поднял ее вверх. Кости едва ощутимо заныли, повернувшись в суставах, а она все еще боялась открыть глаза. Но просто планировать было плохой идеей. Ветер менялся, бросая вампирицу, как сухой лист, из стороны в сторону. И едва не разбив о скалы. Именно мелькнувшие, когда вампирица решилась разомкнуть ресницы, в опасной близости камни заставили вампирицу несколько раз судорожно взмахнуть крыльями, лишь бы оказаться подальше от острых пиков. Страх разбиться о камни оказался сильнее. Она смогла уйти от скалы, но высокой ценой. Случайно пойманный поток воздуха был утерян и вампирица начала падать.
Но в этот раз она, до боли сжав зубы, проглотила свой страх, не дав ему парализовать мышцы. Первые несколько взмахов прошли впустую – Мит продолжала падать. Ей даже довелось оттолкнуться от выступа скалы, прежде чем встречный ветер ударил в крылья и новый взмах выбросил тело вверх.
Страх душил изнутри, сердце выбивало дробь, как будто желая пробить ребра и вырваться наружу. Но это оказалось так просто. Как дышать. Не заставлять себя делать взмах и не думать о том, как его сделать. Все подсказывал ветер, бьющий в перепонки между костей. Осталось только привыкнуть махать только крыльями, оставив руки неподвижными, что пока что не удавалось. Конечности функционировали только двумя парами.
Но ветер свистел в ушах, упруго ударял в крылья, заставляя забыть о такой мелочи, как опасная высота, и, прежде чем приземлиться, вампирица успела почувствовать, как по телу разноситься тепло. Как при первом глотке из той фляги, в которой была козлиная кровь. Ветер бил в лицо, мало по малу прогоняя мысли, оставляя одно лишь ощущение полета.
Мит полукругом облетела скалу, разыскивая в морозном воздухе тот обрыв, на котором остался Каар. Воздух обжигал легкие холодом, крылья с непривычки ныли от усталости, угрожая падением. Руки выворачивало в суставах – они не были предназначены для таких активных манипуляций. Вампирица ударила крыльями, на мгновение вырываясь вверх, и коршуном упала вниз. Отчасти желая быстрее достигнуть цели, отчасти попросту сорвавшись с ровного полета.
Она налетела на Каара, сбив дроу с ног. У шеи, прижимаясь сквозь шарф к горлу, замерли когти. Вампирица оскалилась.
- Эй, ты же … - начал эльф. В ответ вампирица глухо зарычала, и Каар поспешил сменить линию поведения. – Понял. Еще раз – и в глаз, так? – долгие несколько мгновений Мит буравила дроу недобрым взглядом, прежде чем усмехнуться, выпутывая когти из волокон порванного шарфа.
- Ты молодец, Мит, - Каар взялся за протянутую руку вампирицы, которая помогала ему подняться, и встал. Он уже не боялся пораниться о ее когти, поняв простую истину – для того, чтобы ранить, владелец когтей должен этого хотеть.
Вампирица устало улыбнулась, складывая едва заметно дрожащие от усталости крылья. Еще несколько тренировок и дело пойдет легче.
Глава 5
645 год от Пришествия,
1389 год от сотворения мира.
Этого не должно было случиться, но судьба редко советуется со своими подопечными.
Марзельда встретила Каара еще за границами поселка и провела к своему дому. Эта женщина заботилась о темном эльфе уже почти полвека, как до этого заботилась ее мать. Каар был чем-то сродни семейного достояния этих людей. Женщины помогали дроу, часто втайне от ревнивых мужей, и раз за разом сватали ему каждую подросшую дочь. Каару это казалось шуткой, потому он каждый раз отмахивался, говорил, что недостоин быть мужем этих очаровательных девушек. Так же он ответил и матери Марзельды и самой женщине уже четыре раза. Из пятерых ее дочек незамужней оставалась только одна.
Семью Мар уважали, к ее мнению прислушивались. Повитуха – это всегда уважаемый человек. Тот, кто помогает появляться на свет людям. Да и Марзельда в свое время была очень красивой девушкой. А людей легко подкупает красота и доброта.
Ровный Каару нравился. Если бы он выбирал город, в каком обосноваться, это наверняка был бы Ровный. И еще одной причиной были заборы, огораживающие каждый дом. В человеческий рост. И свирепые псы, скалящиеся с той стороны на прохожих. Люди всего лишь наследовали своих предков, которые привыкли к тому, что в лесах беснуются темные. Собаки первыми реагировали на их приближение. Темных в меронских лесах больше не было, но осторожность не бывает излишней.