Существо молчало, не ответив даже жестом. Оно задумчиво рассматривало переноску. Возможно, оно даже слов не понимало, но Глеба узнало — это точно. Что ещё мешало Нику просто голову ему отгрызть? Тогда Глеб попробовал иначе и спросил тише:
— Хочешь вернуться?
Некоторое время было тихо, даже кошка замолчала. Существо тоже замерло, а потом появилось движение — вполне человечное, если бы не тот факт, что двинулась чёрная гладкая голова без лица. Существо коротко кивнуло.
Лида, секретарь Бесова и одна из его наёмников, была закрыта в помещении, похожем на комнату для допросов. Она лежала на кровати в центре забинтованная, без сознания. Через белую марлю бинтов просачивалась кровь. Её ещё можно было спасти, если бы ни одно обстоятельство — она перестала себя контролировать, потеряв сознание. Телу было больно и оно рефлекторно защищалось — то и дело по стенам, по стеклу резало быстрыми росчерками.
Говорили, что спонтанные атаки были ещё когда она горела. Потом прекратились, её привезли сюда. Начали лечение, но врачу оторвало кисть возобновившимися атаками. Доктора срочно вытащили, а в комнату никто больше не мог зайти. Атаки нечастые, но спонтанные. При этом у Лиды подтвердились серьёзные ожоги, которые были на лице, плечах, шее, груди. Надо лечить, но вот как?..
— Ты проверить не мог? — Бесов решил сорваться на старшем. Тот вгляд отвёл, пробубнил:
— Я проверял, там пусто было… Послали бы больше людей, могли бы больше контролировать.
— Ага. Чтобы они узнали, кто Чертей замесил, и кто на их месте теперь, — огрызнулся Бесов, закуривая. Снова встал напротив стекла. С потолка в комнате за ним посыпалась штукатурка от очередной атаки. — А ты какого хрена?..
Павел был менее сдержан. Даже не дождавшись окончания предложения он ответил на повышенных тонах:
— А я чего?! Сам говорил: «Спалить к херам, если сотрудничать не будут»! Вот я и пальнул!
— Я виноват?! — развернулся Бесов. — Да тебя без меня Черти давно бы положили! И не надо было заступаться, из вас двоих она полезнее была! Ты мне так всю команду спалишь и, чего доброго, меня сожжёшь!
— А че не сдали тогда?! Чем мы знанимаемся?! Обещали, что мы будем как Черти, только круче. А пока мы чаще на Чертей нарываемся, чем занимаемся делом.
— А ты хочешь как Черти? Да ты даже маски их выдержать не можешь!
— Это не такая маска, у них другая! Если бы Чёрту в маску попали, то она бы треснула только, функционал бы остался! То, что ваши её повторить не смогли — моя проблема?
— Ты своего же сжёг! — напомнил Бесов. — Как мне её лечить теперь? Оставить умирать спокойно?! Ей даже обезбол вколоть некому! Кто пойдёт колоть? Ты? Нет уж, ты мне нужен ещё. А это значит, что она там медленно умирать будет. А почему?
— Это вина Чертей, — напомнил спокойно старший. — Не ошибка Павла. Никто не знал…
— Да они постоянно так делают, но никто не знает! — сорвался Бесов. — Им что, босс не дорог? Решили избавиться от него? Может, тот пацан правда не в курсе, и они решили, что свободны станут, если его убьют? Или… или парень решил наследство забрать?.. Но какого хера они тогда его слушаются?.. Он мне нужен. Я не понимаю. Нужен, чтобы понять. Явился, как кот из мешка… нихера не понятно.
Когда стекло треснуло, все вздрогнули. Оно не разбилось, но трещина поползла дальше. Бесов подумал, глядя на это некоторое время, потом поймал взглядом Павла. Тот знал, что ему хотят приказать, поэтому сразу попятился, отказался:
— Нет.
— Что ты, это как с кошкой. Она только мучается. Хочешь, чтобы я посылал туда людей и они снова калечились? — ласково стал уговаривать Бесов. Павел снова покачал головой, на лбу выступил холодный пот.
Тогда старший вытащил пистолет из кобуры, снял с предохранителя.
— Там есть интервал, — спокойно сказал он. — Она никогда не делает два удара разом. Я успею.
Но стоило ему двинуться к двери, как Павел бросился наперерез.
— Стой, — попросил он. — Захар, ну мы же не такие… сами говорили — настоящие Черти своих убивают, чтобы те врагу не попали. А Лида? Лиду за что? Она же из-за меня ранена. Ну хочешь, я пойду туда. Бинты сменю, обезбол дам.
— Ты никуда не пойдёшь, ещё не хватало тебя просрать, — огрызнулся Бесов.
— Хорошо, но и он не идёт. У неё пройдёт это. Она более-менее оклемается и перестанет резать без разбора.
Старший, Захар, обошёл его, чуть отодвинув, и тогда Павел по детски, беспомощно повис на его руке и взвыл:
— Суки, да я не прощу вам! Она ещё живая! Что значит как кошка?! Она не кошка! Она одна из нас. Она наша. Такая благодарность за всё, да? Меня тоже пристрелите, если я буду огнём без сознания шмалять?