Алабай стоял прямо напротив ворот и смотрел на Тимура преданно — словно ждал, что тот его посадит в машину и увезет домой, а там еще покормит. Собака была худощавой, с большими печальными глазами и такими голодными, что Глеб задумался — не послать ли Еву за кормом, а на встречу съездить самому. У него были и другие люди, которые могли позаботиться о собаке, просто думал, что Еве будет приятно вспомнить прошлое.
Тимур тоже как-то не спешил уезжать, как бы нервно Глеб не посматривал на часы. Потрепал пса за ушами, что-то сказал ему.
У Евы начался рабочий день, судя по времени, и ей было комфортно здесь и сейчас, за забором, где никто не пытался ее убить. Глеб иногда думал, что в целом с идеями Леонида она осталась согласна, но не очень-то хотела жертвовать ради них своей жизнью. Поэтому нынешний порядок ее устраивал — вроде и людей убивать все еще можно (очень редко и очень тихо), а вроде и не так опасно.
От пса Тимур поднялся с улыбкой, которую у него сложно было представить, будь он еще в Чертях. Наткнулся на внимательный взгляд Глеба и попытался ее спрятать, но губы в исходную недовольную линию возвращались неохотно и получилось, что Тимур спросил в беспомощным выражением лицо, словно снова был мальчишкой, запертым в доме с тремя убийцами и несчитанным количеством трупов на заднем дворе.
— Ты ведь знаешь, что делаешь?
— Да, конечно, — уверенно соврал Глеб. Тимур кивнул, постепенно становясь серьезнее.
— Пса береги.
В этот раз Глеб просто кивнул. Он рассчитывал, что уж алабая точно вряд ли кто тронет, но для себя решил ночами на улице его не оставлять.
Было отличное летнее утро, с безоблачным небом и теплым, но не жарким солнцем. Запланированы три несложные встречи. Все, кого Глебу хотелось сберечь, были живы и напрямую им ничего не угрожало. Глядя, как отъезжает Тимур, он думал о том, насколько идеальным был этот момент, насколько спокойно на душе и как верилось в хорошее будущее. О том, как ему хотелось бы застыть в этом моменте и чтобы ничего больше не менялось.
Но приезд Тимура съел почти все свободное время, и они вот-вот начали бы опаздывать. Поэтому Глеб развернулся и приказал:
— В машину, — но потер переносицу и исправился: — Пожалуйста, веди сегодня ты. Нога болит ужасно.