— Виктор Викторович, — спохватился Олег Константинович, очевидно почувствовав, что разговор может оборваться, — пожалуйста, не кладите трубку. Я только хотел вам сообщить… Если вы не откажетесь, некоторые люди, которые не очень вам симпатизируют, могут передать в прессу ваше досье. Вы меня слышите? Поверьте: мне больше всего хотелось бы избежать этого скандала. Все газеты и журналы напечатают вашу биографию с соответствующими комментариями. Пока вы были руководителем области, вас не трогали, но если вы не согласитесь…
— Не соглашусь, — твердо отрезал Ермакович, чувствуя мощный выброс адреналина. — С вами не соглашусь. И если президент решит предложить мне этот пост, тотчас же прилечу в Киев.
— Вы меня не поняли. Я всего лишь хотел вас предупредить…
Виктор Викторович, не дослушав, положил трубку. Затем резко закрыл папку с документами. Посмотрел на телефонный аппарат. Нужно сменить номер, подумал он и улыбнулся. Многие, даже достаточно умные и опытные, люди совершают одну и ту же характерную ошибку: судят о других с позиции собственных страхов и заблуждений. Вот и позвонивший Олег Константинович больше всего боится огласки их разговора. Как глупо! Полагает, что его можно запугать. Если бы они знали о его жизни… Всю правду, как все было на самом деле… Пожалуй, не стали бы тогда звонить. Но они даже не догадываются, что его нельзя испугать — все свои страхи он уже давно пережил. И самый первый более сорока лет назад, когда ему было всего восемь лет…
Воспоминания
В их поселке было всего лишь две улицы — Песочная и Грузовая. Обе с покосившимися глинобитными хатами, в которых жило не так уж много народа. С самого утра мужчины — суровые молчаливые шахтеры и такие же молчаливые металлурги, спешащие на небольшой завод, который стоял в стороне от поселка, — уходили на работу. Правда, Витин отец иногда отправлялся на нее вечером, когда заступал в ночную смену. Он был машинистом паровоза. Хотя маленький Витя запомнил на всю жизнь, как отец завороженно смотрел в небо, когда над ними слышался гул пролетающих самолетов. А позже узнал, что отец с юности мечтал о небе, хотел стать летчиком, да проклятая война не дала осуществиться его планам. Отец ушел на фронт и вернулся с него тяжело раненным. Слава богу, как говорили взрослые, пришел живым — в их небольшом поселке многие семьи вообще остались без мужчин. Такое тогда было сплошь и рядом. И почти половина ребят, с которыми Витя учился в школе, вообще не знала своих отцов. Они родились во время войны или вскоре после нее от мужчин, которые, вернувшись в родные края, быстро умирали от тяжелых ран, полученных в боях.
Родители Виктора поженились в сорок девятом. Он работал машинистом, она была медсестрой. Сложилась обычная рабочая семья, каких до войны в поселке было много. А в июле пятидесятого родился Виктор. Тогда казалось, что жизнь налаживается и впереди все будет только хорошо. Постепенно отменяли карточки, повышали зарплату… Но через два года мать Виктора тяжело заболела. Несколько месяцев она лежала в больнице. В памяти мальчика смутно осталось лишь размытое белое лицо умирающей матери на подушке, но почему-то навсегда запомнился отвратительный резкий запах больницы, преследовавший его затем долгие годы. Он не сразу осознал, что остался один. Один и навсегда. Маленькому Вите не повезло гораздо больше, чем его сверстникам, выросшим без отцов, потому что в два с половиной года он потерял мать.
Расти без отца очень сложно. При этом мальчики часто бывают неуправляемыми, им не хватает отцовской мудрости, конкретного примера перед глазами, их оскорбляет одиночество матерей, вынужденных в той или иной мере сходиться с другими мужчинами. А в пятидесятые годы была еще и социально значимая причина: мать, поднимающая семью в одиночку, часто не могла заработать столько, сколько зарабатывали мужчины.
Но потеря матери для ребенка — ни с чем не сравнимое страшное потрясение. Это нарушение неких биологических законов, когда малыш теряет гораздо больше, чем просто любимого человека. Когда ему становится больно и хочется крикнуть «Мама!», он вдруг вспоминает, что ему некого звать на помощь. Когда ему совсем плохо, то не у кого искать утешения, надеясь на всепрощение и понимание. Рана от потери в детстве матери кровоточит затем всю жизнь. Жить без отца очень трудно, жить без матери — почти невозможно.
Как и все мальчишки, Витя играл в футбол. Когда начинало темнеть, из близлежащих хат доносились крики матерей, зовущих своих сыновей. Он знал, что его никто не позовет. Бабушка не любила кричать, она терпеливо ждала, когда он прибежит сам. Иногда по ночам, когда ему бывало плохо, он фантазировал, сочинял, какая у него могла бы быть мать, сжимая кулаки от непонятного чувства одиночества, такого обидного в его годы. И в школу вместо матери его провожала бабушка, хотя, справедливости ради, стоит отметить, что она всячески старалась ее заменить.