Вот и получилось, что Замятин Владимир Иванович забыл за своими железками и чертежами живых людей, развалил работу, и надо его теперь за это носом по полу повозить.
Он хотел сказать себе и другим еще какие-то горькие слова, но тут из подворотни выскочил Димка и быстро его обо всем проинформировал:
— Мать с Анютой в магазин пошла, у нее колготки лопнули, а я за марками бегал. Пап, ты подойди, я тебе чего покажу, я всю четверть думал, а вчера придумал. Ты увидишь — не поверишь. Знаешь, как просто? Проще не бывает.
— Ты про что? — не понял Замятин.
— Я про лифт. Про что же еще?
В городе было всего три лифта, и к ним приходили покататься ребята даже с соседних улиц. А Димке Замятин пользоваться лифтом запретил — лифт был ненадежный, с норовом, часто останавливался между этажами, и, кроме того, таблички висели: «Не разрешайте детям…» Дима, конечно, в рев, и тогда Замятин, чтобы обосновать свой запрет, сказал, что у Димы просто не хватает веса. Ведь контакты на полу кабины замыкаются весом человека, и нужно не меньше сорока килограммов. Будешь больше есть, подрастешь, тогда поговорим.
— Так вот, — сказал Дима, демонстрируя свое изобретение. — Ты смотри. У меня плита чугунная, шесть килограммов, я ее, видишь, мешком обшил, а сверху — крючочки. Лежит она за почтовым ящиком. Надо вверх ехать — цепляю за ранец или за ремень, и порядок. Полный вес, даже с лишком. А дома, чтобы в комнате не валялась, я около двери гвоздь прибил. Так что теперь можешь не беспокоиться.
Замятин улыбнулся:
— Здорово! Только — зачем крючки? Взял в руки и поехал.
Дима подумал немного, проверяя, должно быть, где и что он упустил, потом посмотрел на отца и убежденно сказал:
— Ну что ты, папа, в самом деле? Это же будет ручной труд!
«Теперь ничего не поделаешь, — подумал Замятин. — Теперь надо разрешить, недаром же парень старался…»
— А про акселерацию еще не придумал? — спросил он, поднимаясь с сыном на лифте. — Нет у тебя толкового объяснения?
— Нет еще. Но будет, не сомневайся.
Как-то Дима пришел из школы и сказал, что люди теперь стали выше, чем раньше, это им учительница в книге прочитала, но никто не знает точно почему. А он придумал. Дело в том, что человек вверх растет, а земное притяжение его вниз тянет. Так? Мешает расти. Теперь, понимаешь, что получается? Раз человек сильнее растет, значит, притяжение земли уменьшается. Только ученые еще не заметили.
— Ты смотри! — искренне удивился Замятин, хотя привык уже Диме не удивляться. — Может, и правда? Только одна неувязка есть. Почему тогда животные и деревья выше не становятся?
— Да, — серьезно сказал Дима. — Про это я не подумал. Но я еще подумаю…
Вообще, ребятишками он доволен. Дима — тот уже сейчас склонность к технике проявляет, Анюта любит почитать да сказки послушать. Вот и теперь, не успела прийти с матерью из магазина, забралась на колени, потрогала — какая борода у отца за день выросла — и потребовала:
— Ну, чего-нибудь не очень страшное. Про зайца, ладно? Или про льва, только чтобы добрый.
— Я тебе про бобра расскажу, хочешь? Жил-был бобер. Валил он лес, строил запруды, искусный был мастер. Все говорили: «Наш бобер — он хитер! Он что хочешь придумает, он даже может такую мельницу придумать, чтобы из нее прямо готовые пряники сыпались». А он и правда мог, потому что способный был человек.
— Бобер, — поправила Анюта. — Бобер, а не человек…
— Ну да, конечно. Потом, значит, вызвали его как-то на поляну и говорят ему: «Ты у нас самый лучший работник, назначаем тебя…» Как думаешь кем?
— Инженером, — сказала Анюта. — Самым главным.
— Если бы… Назначили его других бобров организовывать и воспитывать. Он и так и сяк, а они никак. Своим делом занимаются. И ему тоже надо плотину строить — кто же за него строить будет? И началась тут неразбериха: никто никого не слушает, все на бобра кивают, давай, мол, инициативу проявляй. А он такого слова не слышал, дрожит, думает — как ему хорошо было, когда он лес валил.
Тогда опять позвали его на поляну и говорят: «Плохой ты бобер! Ничего не умеешь. И шерсть у тебя какая-то особенная, задаешься ты своей бобровой шубой. Надо тебя самого воспитывать и перевоспитывать!»
Ну, короче, пришел домой и написал заявление: «Не хочу больше работать в вашей реке, поеду в город, буду на автобусе шофером. Прошу отпустить по собственному желанию, а то без спроса уйду». Вот и все. Такая, видишь, сказка короткая.