Брента, Бен-Асатур и Орассэ всё это время внимательно следили за попытками девочки уйти в сумрак, причём, эльф умудрился заметить попытку девочки составить жест-заклинание. Трое волшебников и призрак обескураженно смотрели друг на друга, никто так и не сумел понять, как именно девочка оказывается в Тени, как ей удаётся оставаться там, выходя под прямые солнечные лучи.
Чернокожий колдун подпер голову руками и принял удобную позу, «опершись» локтями о невидимый стол. Неожиданно голубые глаза на чёрном лице уставились на невидимую же «столешницу».
- Единственное предположение... - Бен-Асатур, потер переносицу, - девочка носит сумрак с собой.
- Что-о? - эльф отреагировал первым.
- Она умеет как-то растягивать сумеречную...э-э... субстанцию до нужного ей размера.
Наставник сузившимися глазами встретил взгляд Бренты.
- А ведь это, скорее всего, справедливо, - Глэдиус в волнении прошёлся вдоль стены, - её возможности столь же широки, как и у брата Зо. Судите сами - она выходит на солнце, но не отбрасывает тени. Она остается видимой нам и невидимой всем прочим в монастыре, ведь сестра Эфа сокрушалась, что девочка внезапно исчезает и внезапно появляется. А что ты говорил о заклинании, Орассэ?
- Она пыталась нарисовать в воздухе руну «ассо», наставник.
- Странно... Ты не мог ошибиться?
- Наверное, мог. Сейчас я уже не уверен. Но кто нам мешает повторить исследование?
- Мы так и сделаем, жду вас завтра после третьей стражи в зале для медитаций вместе с Оми, - наставник Глэдиус поклонился и ушёл в Тень.
- Что нам это даёт? - Орассэ поправил лежащую вверх дном на столе чашечку.
Бен-Асатур немедленно откликнулся:
- Это возможность безнаказанно посетить закрытый архив ордена Решающих и не менее безнаказанно следить за главой Ковена.
- Не только... - Брента задумчиво качнула висящий на уровне лица колокольчик, - это даёт внимательному взору возможность изучить работу господина тен Ноор с энергиями. Стихия может разрушить энергетический каркас заклинания, это общеизвестно, но вспомни, Орассэ, как мы пытались разрушить щиты главы Ковена. Ты сам говорил, что они имеют свойства заклинаний, но тем не менее они недоступны всем известным мне стихиям. Тьма никогда не считалась нами стихией, понимаешь? Тьма неподвластна стихиям, как и щиты магов. И это шанс победить врага! В монастыре достаточно магов, знакомых с работой щитов. Кто помешает нам исследовать действие Тьмы на энергию заклинаний?
- Ты хочешь сказать, что снимать щиты с Норта будет пятилетний ребёнок?! - Орассэ вопросительно поднял бровь.
- Нет, конечно, но вдруг кто-то из нас может этому научиться, если малышка сумеет правильно объяснить, как именно она растягивает Тени. Я приложу все силы, чтобы научиться, если это возможно. А я думаю, что возможно. Точнее от всего сердца надеюсь, брат.
Брат Норт был неприятно поражен случившимся - так шептались монахи резиденции его преосвященства. Неприятно поражен. Сам брат Норт был иного мнения о своих ощущениях при виде двух трупов, вынесенных из подземелья на солнечный свет. Палач и экзекутор лежали под заклинанием холода у северной стены, а брат Левэр внимательно разглядывал две эльфийских иглы на собственной ладони.
- Где эльф? - брат Норт стиснул зубы в попытке сдержать рычание и это ему почти удалось.
Брат Левэр перевёл на него невидящий взгляд. Глава ордена некстати вспомнил отрешённое лицо брата Зо во время казни ведьмы и, торопясь отделаться от мучительного ощущения тревоги, приказал:
- Я желаю видеть виновника этих смертей живым! А эльфа... можно и мёртвым!
Брат Левэр поклонился, не отводя взгляда от лица его преосвященства, странно, отчего он раньше не замечал этого неприятного тика, дергающего глаз и щёку главы Ордена, как он мог не видеть синеватого ореола вокруг бритой головы... и почему вдруг сейчас он, брат Левэр, едва не покрывается льдом от морозных слов, рассекающих зной летнего полдня. Брат Норт стоял на солнцепёке и ярчайший свет дробился в разноцветных узорах, покрывающих бритую голову, руки в традиционном замке отливали неистовой синевой и сверкали, как драгоценности короны.
Брат Левэр на мгновенье прикрыл глаза, открыл... ничего! Блеск и сияние красок исчезли, а перед ним замер глава ордена с перекошенным от ярости лицом, он всё ещё что-то говорит с пеной у рта, но дознаватель не слышит ни слова и почему-то вовсе не озадачен внезапной глухотой, а, напротив, с интересом вслушивается в собственные ощущения.
-...ясно тебе?!
- Я всё понял, ваше преосвященство, - дознаватель вновь поклонился и, будучи отпущен мановением руки, покинул двор.