Очутившись наконец в одиночестве, она сделала смотр своим возможностям. Говорить могла — почти без труда. И, наверное, сесть на постели — рискуя головокружением и вероятностью падения на пол. Но вот вставать лучше было и не пытаться. Арика мысленно вздохнула и, пожав плечами, окончательно расслабилась, собравшись засыпать.
В дверь постучали.
— Жорот?
— Да, я.
Вошел колдун уже с привычной черной повязкой, сел на стул возле постели.
— Думаю, разумней будет спать вдвоем, пока не сойдем с этого корабля.
— Где? На этой псевдокойке я одна еле помещаюсь.
— Неважно. Я прекрасно устроюсь на полу.
Вернувшись с постелью, он погасил свет. Прошелся по периметру каюты, останавливаясь около дверей. Арика увидела медленно гаснущую ленту, более плотную возле дверных проемов.
— Защита?
— Да, — сняв заколку, колдун положил ее на столик и тряхнул головой, распуская волосы.
— А если стюард зайдет?
— Я предупредил, что нас будить не надо. Почему не раздеваешься? Неудобно же.
— Я каждую пуговицу по часу расстегиваю. Пока разденусь, вставать надо будет.
— Давай помогу.
Арика собралась было возмутиться, но вдруг поняла, что незачем — привычная стеснительность, донимающая ее даже в обществе Роджера, отсутствовала. «Может, потому, что Жорот слепой? Да нет, не то. Я его давно воспринимаю как зрячего».
— Спасибо.
Колдун молча и быстро сменил Арике одежду на ночную рубашку.
— Проводить в ванную?
Арика, представив прикосновение воды к коже, передернулась:
— Нетушки. Пока не отойду, в воду не полезу — ни за что, пусть даже в теплую!
— Вообще-то, я имел в виду не это.
— А! — она усмехнулась своей недогадливости. — У меня тело в критических ситуациях переходит на «безотходное производство». Но за заботу спасибо, — женщина, зевнув, попыталась расположиться поуютней. Колдун поправил ей подушку, подоткнул одеяло и только после этого лег сам.
— Спокойной ночи.
— Ага, — глядя в темноту, подсвеченную циферблатом электронных часов, Арика попыталась разобраться в причинах столь своеобразного отношения к колдуну. Нет, на сексуальное влечение не было даже намека. «Значит, вариант влюбленности отпадает. Оно и к лучшему, вообще-то… Тогда что?» — «послушав» себя еще немного, женщина заключила: «С ним спокойно. И до сих пор — в отношении меня — Жорот был предсказуемо-беспакостен. Вот только узнай он правду, — Арика, вздрогнув, волевым усилием привычно запрятала непрошеную мысль подальше. И продолжила рассуждать, будто ее нет. — Похоже, отец был прав насчет „подружиться“!» — призналась она себе в некоторой растерянности. Впрочем, растерянность сменилась ехидной ухмылкой. — «По крайней мере, грех не воспользоваться случаем. Всегда любила лезть в чужие воспоминания, а уж как воспитался такой экземпляр — вдвойне интересно!»
Арика слышала, как колдун ворочался, устраиваясь поудобней. Переждав, спросила:
— Можно вопрос?
— И даже не один.
— Спасибо, я воспользуюсь. Сколько жен у тебя было?
— Четыре.
— Это за семьсот лет. Негусто.
— Дался тебе мой возраст. Почти до ста лет, я, между прочим, вообще девственником был.
Арика, не сдержавшись, съязвила:
— В отношении женщин?
— В отношении всех. Иначе ни о каком порядочном уровне колдовства речь идти просто не может. А почему тебя так задевает бисексуальность?
— Извини. Я, наверное, не права.
— При чем тут «не права»? Ты задумывалась о причинах твоей неприязни?
— Представь себе, нет.
— А зря. Думаю, личного гомосексуального опыта у тебя нет.
— Еще чего!
— Вот-вот. Значит, воспитание. Причем не со стороны отца — я недолго с ним общался, но, уверен, не он источник подобного предубеждения. Значит — мать?
— Ничего подобного она мне не говорила.
— Может, и не говорила. А установку дала.
— Может, и дала, — в тон ему ответила Арика, — И она меня устраивает. В противоречие с моими чувствами и желаниями не вступает. И менять я эту установку не собираюсь.
— Я тебе и не предлагаю. Но ты будешь выглядеть гораздо менее смешной, если перестанешь при упоминании гомосексуализма «лезть в бутылку».
— Никуда я не лезу. А если кто надо мной вздумает похихикать, пусть на себя сначала посмотрит, — Арика ехидно усмехнулась, — кстати. С причинами моей неприязни мы разобрались. А откуда в тебе гомосексуальные наклонности?
— Пожалуйста. В традициях моего народа нет табу на гомосексуальные отношения. И не только. Клан, откуда я родом, в силу своей колдовской специфики — ведь секс, как составляющая, входит во многие магические ритуалы — терпимо относится и к более экстравагантным видам сексуальных контактов, вплоть до зоофилии.
— Что-о?!
— Именно этим словом идентифицируются межвидовые отношения. Ведь далеко не все разумные существа являются людьми. Или это для тебя новость?
— Но они разумны!
— Не совсем по-человечески. И, потом, даже будучи разумными, они физически остаются не людьми.
— И люди с ними?..
— Думаешь, человека не могут привлечь те же крыланы, которые, в общем-то, являются птицами? Или кошачие — существует множество их рас, ты не представляешь, насколько они красивы. И еще множество существ, которые непохожи даже на зверей — нечто невообразимое. Не забудь, от некоторых смешанных браков рождаются дети. Полукровки. Как Крой.
— Извини, я как-то не думала, — она вдруг рассмеялась. — То есть ты тоже зоофил? Из-за последнего брака?
Жорот пожал плечами.
— Не только. А первым моим серьезным увлечением был колдун-гермафродит.
— Ну, ты себе и увлечения подбираешь.
— Кстати, очаровательнейшая девушка.
Арика фыркнула:
— А что, девушка и гермафродит — одно и то же?
— На момент нашего знакомства она была девушкой.
— Не поняла.
Жорот невозмутимо продолжил:
— Когда выяснилось, что наша связь не мимолетная интрижка, она предупредила меня, что года через два-три перейдет в фазу гермафродита, которая будет длиться около четырех лет, в течение которых в ее теле все больше и больше будет преобладать мужская фаза. Потом лет на десять-пятнадцать она станет мужчиной, потом опять гермафродитом, на этот раз с переходом в женское состояние.
— И что, она так постоянно меняется?
— Да.
— Она была такая от рождения? Или…
— Или. Есть такой способ колдовства — в обмен на силу ты меняешь пол в зависимости от определенных планетарных фаз и положений.
— Э-э… Не складывается, — заметила женщина. — Смена пола — это единственный источник их силы? Ты же приносишь жертвы чаще, чем раз в несколько десятков лет?
— Они еще занимаются ритуальной проституцией.
Арика поперхнулась и сухо поинтересовалась:
— И кем оно родилось?
— Женщиной. Кстати, этот тип колдовства выбирают обычно женщины. Мужчины — крайне редко.
— Да уж. Подожди, а детей оно иметь может? Как кто?
— И как мужчина и как женщина в определенные годы, пока оно не в фазе гермафродита. Правда, у нас с ней детей не было.
— А сколько у тебя детей?
— С малышами — пятеро. Никто из старших не дожил до сорока. Внуков нет вообще.
— Странно.
— Я постоянно влезаю в неприятности, но выхожу сухим из воды. А семью, как ни защищаю… Рок какой-то.
— Рок. Знаешь, Дан в последнее свое посещение сказал мне, что души тех животных, которых ты используешь в качестве жертв своим богам, попадают им в рабство. Так?
— В общем, верно. Но не до конца. Это долгая история, но если тебе интересно…
— Очень. Я обучаюсь Умению, но хоть что-то о других видах колдовства знать надо!
— Хорошо. — Жорот сел на постели, скрестив ноги. — В отличие от богов, удовлетворяющихся ментальными жертвами…
— Наверно, все-таки точнее называть это Силами, а не богами.
— Вероятно. Но лингвистические тонкости не имеют тут большого значения.
— А как называете их вы? То есть маги? В процессе обучения?
— Мы их обозначаем.
Арика вдруг почувствовала, как на нее надвинулось нечто всеобъемлющее и всепроникающее, необъятное настолько, что сама попытка постижения этого «нечто» была как прыжок в удушающую пустоту.
— Э-эй! Хватит! — пискнула она. — Ничего себе, — пробурчала Арика себе под нос, переводя дух.
— Это неприятно, но в качестве примера необходима хотя бы единичная демонстрация. В твоем монастыре, кстати, что-то подобное дается на курсах средней ступени.
— Я сбежала раньше.
— Знаю. Так вот, в отличие от Сил, которые использует Сообщество, мои, требующие жертвоприношений животных, предоставляют гораздо большие возможности. Но значительную часть полученной энергии я вынужден тратить на так называемое «очищение». То есть после принесения животных в жертву их «души» действительно становятся, в какой-то мере, зависимыми от Сил, которым я их принес в жертву. Но через произвольный промежуток времени я провожу обряд «очищения», что расходует значительную часть моих сил и чревато для меня достаточно серьезными опасностями, но позволяет вызволить «души» животных из повиновения этим Силам.
— А какой смысл тогда Силам заключать с тобой сделку? Им же ничего не остается?
— Не знаю. И никто не знает. Я могу только строить предположения. Скорее всего, даже краткое пребывание «душ» животных в их распоряжении что-то значит для этих Сил. Или что-то еще. Но какую-то выгоду они, безусловно, имеют, о чем говорит сама возможность заключения подобных сделок.
— Пожалуй. А зачем ты вызволяешь эти «души»?
— Со временем жертвенные «души» исчезают. То есть я перестаю их контролировать. И если хотя бы одна «душа» исчезла неосвобожденной, то после моей смерти моя «душа» попадает, как бы в уплату за потерянную, в распоряжение Сил, и уже навсегда.
— То есть даже одна-единственная ошибка…
— Фатальна. Если же таких душ накопится несколько, Сила может даже приблизить мою смерть. Как ты догадываешься, я весьма тщательно слежу за жертвенными «душами».
— И ты пока…
— Абсолютно чист.
— Подожди-подожди… А так долго ты живешь тоже за счет колдовства?
— Да.
— Так может, цель Сил — не эти жертвенные «души» животных, а именно твоя душа? И они дают тебе власть, долгую жизнь, а сами ждут, пока ты ошибешься?
— Мне это приходило в голову как один из вариантов. Но вряд ли, потому что продолжительность жизни увеличивается у всех, занимающихся магией — любого вида.
— Ты так хорошо знаешь тонкости других видов магий? Возможно, других «ловят» на чем-нибудь еще, тебя, то есть «серых» — на этом.
— Возможно, и так, — пожал плечами Жорот.
— И ты согласился играть в эту игру?
— Если условием выигрыша является лишь соблюдение правил, то почему бы нет?
— Но проигрыш…
— Если я буду столь глуп или небрежен, мне придется отвечать, и это справедливо. Кстати, откуп есть и в этом случае.
— Человеческая жертва.
— Верно. Но тогда автоматически переходишь в ведение Сил другого разряда.
— «Черных».
— Именно.
— А что требуется от «черных»?
— У них все проще и жестче. Во-первых, в процессе «посвящения» адепт отдает «черной» Силе свою душу. И «души» людей, которых он приносит в жертву, тоже отдаются — навсегда. Никаких откупов. У «черных» другая проблема — чтобы овладеть заклинаниями следующего уровня, надо большое количество силы для тренировки. Сила дается лишь за конкретные человеческие жертвы, а при увеличении числа жертвенных «душ» нужно все больше умения, чтобы обороняться — «души» жаждут отомстить тому, кто их поставил в такое положение. Если же «души» жертв победят, то они утащат тебя за собой, и ты займешь место среди них, причем, можешь представить, какое это будет место. Безусловно, в этом случае ты автоматически лишаешься благоволения своей бывшей Силы-Патрона, со всеми вытекающими. Но! Ты можешь занять при своем прижизненном Патроне привилегированное положение после смерти в том случае, если достиг определенных вершин мастерства или погиб в результате выполнения поручения своей Силы — если ты добился успеха, конечно. В общем, очень много «но», правда, и привилегий гораздо больше, чем у таких, как я.
Что касается Сообщества — тебе такие высокие материи преподать не успели — они удовлетворяют свои Силы чисто ментальными жертвами, в результате вынуждены большое внимание уделять пропаганде себя среди масс, строить огромные храмы для привлечения молящихся. В основном схема такова. Как идет распределение возможностей, полученных за счет массового поклонения, среди ваших Магистров, я не знаю.
— Каких еще «наших»? — возмутилась Арика
— Я по привычке, извини. Кстати, меня в свое время оттолкнул от «белого» пути как раз этот вынужденный коллективизм. Мое активное неприятие подобных вещей пересилило отвращение к жертвоприношениям.
Арика долго молчала, потом задумчиво произнесла:
— Спасибо большое. Информации более чем достаточно.
— Всегда рад. Может, все-таки будем спать?
— Да, конечно. Спокойной ночи. Спасибо еще раз.
За два дня полета Арика окрепла настолько, что могла без посторонней помощи передвигаться не только по каюте, но и по коридорам до «салона» — довольно просторной комнаты, где пассажиры развлекались и общались во время полета.
Третий, последний день полета подходил к концу. Завтра ближе к полудню, корабль должен был прибыть на место. Женщина уже начала надеяться, что путешествие пройдет без неприятностей.
Голос из динамика пригласил пассажиров на ужин. Арика даже головы не подняла — она по памяти чертила схему одного из своих заклинаний. Ей пришла в голову мысль…
— Арика, идем в салон.
— Ой, я уже находилась сегодня, — отозвалась она. — Сюда принесут.
— Пожалуйста. Вставай и идем.
Женщина приподнялась, села на постели.
— Что случилось?
— Пока ничего.
— Тогда какого…
— Подожди. Сама понимаешь, для Банша сегодняшняя ночь — последняя возможность. Скорей всего, он будет не один, но оружия, серьезнее ножа у них быть не может.
Арика кивнула, вспомнив об обязательном условии, царившем на космических кораблях. Колдун продолжал:
— Я с ними наверняка справлюсь. Но лучше, если тебя тут не будет. Только без обид.
Арика почувствовала прилив злости. Чтобы не выдать сразу какую-нибудь гадость, ей пришлось промолчать несколько вздохов. Наконец она мрачно поинтересовалась:
— И куда я, по-твоему, денусь?
— Я договорился с капитаном, ты переночуешь в одной из кают второго класса. Пойдешь туда сразу после ужина.
— Как скажешь, — от обиды в голосе Арика все-таки не могла избавиться, хоть и понимала, что Жорот прав. Колдун тактично сделал вид, что ничего не заметил.