— Они будут добираться туда-обратно не меньше трех часов.
— Подождем, — спокойно отозвалась Арика. — А чего это он? Ведь существа, подобные нам, не враждуют? И даже наоборот?
— Когда-то мы убивали тех из нас, кто связывался с колдунами, — она, выдержав паузу, добавила, — Но потом решили, что они сами себя наказывают.
Арика невозмутимо пожала плечами.
— С этим можно поспорить.
Лаета печально улыбнулась:
— Сначала я тоже так думала. Ты родилась недавно?
— Мне тридцать четыре.
Взгляд собеседницы стал растерянным:
— Ничего себе!
Арика рассмеялась:
— Младенец.
— Как же ты получила тело?
На лице Арики появилось удивление:
— Проверка, конечно. Почти полгода. А что, есть другой способ?
— Были такие слухи, неподтвержденные, но когда ты успела? — реакция Лаеты была близка к ужасу.
Женщина вздохнула:
— Тринадцать мне было. Ничего страшного, жива-здорова, как видишь, — ворчливым тоном закончила она. — Кстати, колдуны, оказывается, тоже применяют Проверку — только для определения границ своего могущества. Ты знала?
— Естественно, — буркнула собеседница. — Так значит, этот в курсе, что ты проходила Проверку?
— Я говорила, — кивнула Арика, — только срок скрыла. Люди не выдерживают дольше нескольких дней, он бы сразу понял.
Лаета, взглянув собеседнице в глаза, холодновато спросила:
— Вы что, дружите?
— Больше десяти лет, — отозвалась женщина.
— И он только сейчас догадался, кто ты.
Арика молча пожала плечами.
— Оставайся, — предложила Лаета. — В моем доме тебе никто не причинит вреда.
Женщина покачала головой.
— Надеешься на его благородство?
— Он никогда не пойдет на человеческое жертвоприношение.
— Так то на человеческое, — горечь прозвучала в голосе Лаеты, — пойми, мы для них — не люди. Так, исходный материал для достижения могущества. Кстати, ты никогда не задумывалась, откуда взялся тип жертвенной магии?
— Н-нет.
Лаета холодно усмехнулась:
— Изначально он был изобретен колдунами для существ, подобных нам. Но нас становилось все меньше, а колдунам по-прежнему требовался материал. Вот они и перешли — кто на людей, кто на животных. В технике жертвоприношений пришлось, конечно, кое-что изменить. Потому что в нашем случае всю жертвенную энергию поглощал сам колдун, и, если все делал правильно, становился Силой. А при жертвоприношениях людей и животных колдунам приходится отдавать энергию Силам — сами они «усвоить» ее не в состоянии — тип не тот. И какие-то крохи могущества они за это получают. Но суть — одна!
Арика молчала.
— Знаешь, как я оказалась тут? У меня тоже был друг-колдун. Но, в конце концов, ему показалось, что помощь моей ауры оптимальности слишком ничтожна.
— Помощь чего?
Лаета приподняла брови, но терпеливо объяснила:
— Это когда у человека, находящегося рядом с тобой, многое получается лучше и быстрей, чем если бы тебя рядом не было.
Арика растерялась:
— А отец говорил, что я ничем не отличаюсь от человека.
— Кроме присутствия «ауры оптимальности», сроков жизни тела и послесмертия. Даже колдовских способностей обычно у нас нет.
— У меня они есть.
— Да? Могу огорчить — ты расплачиваешься за это относительной нестабильностью твоего человеческого тела.
— То есть для распада моего тела на энергетическую составляющую нужен толчок гораздо меньший, чем для твоего?
Лаета кивнула, а Арика опять с интересом спросила:
— Так что за аура? В моем присутствии заклинания Жорота должны быть более сильными?
— Не так явно. Скажем, глаза твой колдун потерял еще до знакомства с тобой?
— В самом начале.
— И как скоро он «увидел»?
Арика стала вспоминать:
— С момента его слепоты до нашей встречи прошло дня три. Мы провели вместе ночь. Утром поехали домой. Я еще удивлялась, как он ориентируется при езде верхом. А до этого… он действительно вел себя как слепой. У него еще была поводырь-девочка. Хочешь сказать, «увидел» он из-за меня? — тон ее был более чем недоверчив.
— Вы спали вместе?
— Да, на, — до Арики дошло, что имела ввиду собеседница. — Черт, нет, конечно — мы были едва знакомы! Просто заснули на одной кровати.
— Все правильно, аура у тебя сильная. И колдун твой, похоже, знал, о существовании псевдозрения, и рассчитывал на него. Потому так быстро и вышло. Кстати, если б вы переспали, получилось бы еще быстрей, возможно даже, вспышкой — мы экспериментировали.
— Хорошо, что я не имею такой привычки! — ошарашено заметила Арика.
— А то! Иначе он мог бы сообразить, что к чему. Обычно, кстати, на овладение псевдозрением нужны годы. Но он все списал на свои способности, а ты, похоже, вообще приняла как данность.
— Ты уверена?
— Да, — твердо сказала Лаета. — Мы с Верноном очень долго изучали этот мой феномен, в конце концов, я даже стала различать интенсивность ауры у других «сила-куколок».
— Еще одно наше название? — неодобрительно буркнула Арика.
— Вернону нравился этот термин. Так вот, он решил, что созрел для того, чтобы меня «съесть». Но я вовремя поняла, в чем дело и стравила Вернона с его же учеником — этот мальчишка был чертовски талантлив! И сумел победить. А я смертельно боялась — следующего предательства, которое неизбежно произойдет — через годы или столетия. Он уверял меня, что никогда не опустится до этого — наивность молодости. Но я упросила, и он «привязал» меня к Озеру Перехода. Знаешь, через полторы тысячи лет, когда он в последний раз навещал меня, я прочла сожаление, что он не «съел» меня, когда мог. Теперь я привязана к Озеру… что ж. Зато я могу защититься от этих магов! — последнее слово Лаета произнесла с ненавистью.
— Нельзя же по одному-двум судить обо всех, — мягко заметила Арика. На лице Лаеты отразилась ярость:
— Девчонка! Думаешь, что знаешь все на свете? А я видела «съедение»! Знаешь, как нас убивают при жертвоприношениях? — уже тихо продолжила Лаета. — Не ранами, не потерей энергии — болью!.. — она опять сорвалась на крик. — Зачем, ну зачем ты послала с ним Роджера? Он бы вернулся — он достаточно сильный — но без памяти, ему пришлось бы начинать все сначала, и у тебя был бы шанс!
Арика молчала.
Лаета сжала губы:
— Я даже сейчас смогу «потерять» его. Трудно, но смогу. Решайся!
— Нет, пожалуйста! — Арика беспомощно подыскивала аргументы, чтобы убедить. — Даже отец не был против нашей дружбы. Нельзя так!
Лаета сразу как-то выдохлась. Устало сказала:
— Кстати, ценой твоей жизни он вполне может вернуть себе зрение.
— У него уже был подобный выбор, — возразила Арика.
— Тогда он не знал, кто ты!
Арика какое-то время молчала, с мрачным выражением лица. Потом подняла голову, невозмутимым тоном сказала:
— Извини, я слегка проголодалась.
— Ох, конечно! Идем на кухню.
Расставив на столе кучу тарелочек и чашечек, Лаета с грустью наблюдала за тем, как Арика уничтожала их содержимое.
— Я сейчас не хочу, — объяснила она в ответ на вопросительный взгляд женщины.
— А ты вообще ешь? — спросила Арика с набитым ртом.
— Да — это легчайший способ поддерживать тело.
— Я раньше ела, чтоб не выделяться, — задумчиво сказала Арика, — Потом привыкла, а теперь так вообще обходиться не могу.
— Это из-за беременности, — авторитетно заявила Лаета.
Арика усмехнулась, а собеседница вдруг задумчиво сказала:
— Ты так молода, что еще ничего не успела забыть, наверное?
— Смотря что.
— Почему ты не стала Силой?
Женщина помрачнела, ответила, взвешивая слова:
— Я хотела свободы. Я видела, как живут мои родители. Мама очень редко могла себе позволить делать то, что считала нужным, понимаешь? Она поступала так, как должна была. И часто — слишком часто — против своих убеждений. Но по-другому было просто нельзя. И отец… А сколько тебе?
— Не сильно много. Чуть больше восьми тысяч.
— Ничего себе! И ты забыла, почему выбрала человеческое тело?
Лаета грустно сказала:
— Причину-то я помню. Но будто это было не со мной. Я просто не могу поставить себя на место того молодого существа, уверенного, что весь мир принадлежит ей, — резким движением головы прогоняя остатки воспоминаний, перешла на деловой тон:
— Как я поняла, ты раньше с нами не встречалась?
— Ты — первая. Правда, отец… Он, после моего рождения, нашел нескольких из нас и расспросил их. Все они были «привязаны» — как ты.
В ответ на невысказанный вопрос Лаета объяснила:
— «Свободные» среди нас тоже есть. Просто их труднее найти. А мы, «привязанные», удобны тем, что нас найти легко и мы имеем силу для помощи «свободным».
— Поэтому ты мне сейчас все и рассказываешь? — тон Арики был недоверчив.
— Девочка моя… Если бы мы не держались друг за друга и не помогали всем, чем только можем, нас бы сейчас не осталось ни одной, — презрительная гримаса исказила лицо Лаеты. — Мы — не люди, которые грызутся друг с другом и в любой момент готовы ударить в спину! Думаю, «сила-куколки» с твоим отцом стали беседовать лишь потому, что он рассказал про тебя. Но они дали ему очень мало информации — даже про ауры не сказали — потому что он не из нас. А тебя он, наверняка, ни к одной не приводил, так?
— Да.
— Не знаю, почему он решил тебя прятать. При личной встрече любая из нас рассказала бы тебе — все.
— Может, поэтому и решил, — задумчиво сказала Арика. — Чтобы я жила своим умом, а не устаревшим — как он считал — опытом, — предупреждая возмущенную реплику собеседницы, Арика добавила. — И еще говорил, что теперь нас почти не рождается, и чем меньше я буду походить на себе подобных — тем труднее будет догадаться, кто я.
— Что ж. надо признать, эта маскировка была удачной. Но сейчас…
— Не надо начинать сначала, хорошо? — Вдруг Арика, поперхнувшись, проглотила кусок и встревожено посмотрела на Лаету.
— Что случилось? Передумала?
— Нет! Я просто вспомнила. Эта моя аура, она действует на окружающих только в «положительных» случаях, или, когда с ними неприятности, то они тоже усиливаются?
— Смотря на кого. На друзей — в положительных, на врагов же. Это зависит от твоего отношения к человеку.
— Это точно?
— Да, — неодобрительно буркнула Лаета. И язвительно уточнила: — что, уже прошли «огонь и воду»? И ты уверена в нем, как в себе?
— Хватит, а? Ни в чем я не уверена. Но все не так страшно — на самом деле. Роджер-то колдовству не поддается. Если даже Жорот захочет…
— «Съесть» тебя, — жестко сказала Лаета.
— Ага, «съесть», — спокойно согласилась Арика, — ему придется ох как постараться.
— Разве что, — уже спокойней кивнула Лаета.
— А мне самой «аура» помогает?
Лаета задумчиво пожала плечами:
— Говорят, некоторые из нас обладают такой способностью. Но не я. Если хочешь узнать про себя, тебе надо поговорить с одной из таких.
— Ясно. Можно, я наведаюсь к тебе после родов?
— Конечно, — удивилась Лаета. — Зачем ты спрашиваешь? Кстати… Может, наш опыт и устарел, но тебе надо — очень надо — показать «съедение». Не сейчас, конечно. После родов.
— Договорились. А как это — «показать»?
Лаета фыркнула:
— Естественно, не по-настоящему.
— Что-то вроде иллюзио-снов?
— Почти.
Арика равнодушно кивнула.
— А что у тебя за квадраты на полу? — в последнем вопросе слышался неподдельный интерес.
— Это, наверное, можно рассказать и сейчас.
Вечером того же дня они выехали обратно. Хотя Арике еще много о чем хотелось поговорить, она не рискнула упрашивать колдуна остаться.
Второй день подряд Арика почти постоянно молчала, обдумывая новую информацию, сопоставляя ее со своими ощущениями и возможностями. Наконец, приведя все более-менее в соответствие, женщина встряхнулась и перевела глаза на колдуна, который на этот раз сидел рядом, а не впереди.
— Жорот, извини, ты сильно занят?
— Не сильно, — он повернул к ней голову, чуть улыбнувшись, — Жду, когда ты вывалишь на меня очередную «кучу-малу» своих вопросов.
— Считай, дождался! — фыркнула Арика. — Что было возле Озера?
Жорот помрачнел, воспоминания явно были не из приятных:
— Там действительно переход в другой мир. И я нашел то, что осталось от Ники.
Арика все же решилась уточнить:
— На другую планету или…
— В мир, — сказал колдун. — С иным типом материи.
Она кивнула:
— Понятно. Ты ее «отпустил»?
— Конечно, — рассеянно ответил он и замолчал.
Арика тоже молчала. Ей совсем не хотелось спрашивать дальше. И стоило ли?
— Я не опасен для тебя, — тихо сказал Жорот. — Но доказать это ничем не смогу.
Арика посмотрела на знакомое лицо с черной повязкой на глазах и сделала то, что позволяла себе крайне редко — подобралась ближе к колдуну и поднырнула под его руку. Жорот бережно обнял женщину за плечи, она пристроилась, положив голову ему на плечо.
— Мне кажется, я и сама это знаю, — вздохнула она. — Но внутри каждого из нас сидит такой ма-аленький чертик, который говорит: «А вдруг…» в самый неподходящий момент.
Колдун словно и не ожидал другого ответа:
— Что ж…
— Подожди, — досадливо сказала Арика. — Ты что, всерьез хочешь, чтоб я и теперь осталась? Такой сильный, да? Всегда видеть, знать, что я такое и терпеть? Твой-то «чертик» посильней моего.
— Нет никакого «чертика». Для меня ты — человек.
— Ты сам знаешь, что это не так.
— Опять. Каждый сам обозначает границы понятий. Те, кто не включает в определение человека — вас, нечеловекоподобных, Роджера, или просто соседа, говорящего на другом языке — они сами звери. А если готовы убивать чужаков, то еще и бешеные.
Арика устало усмехнулась:
— Границы устанавливаются обычаями, воспитанием. Ты вырос в Клане, а источник убежденности в нашей «нечеловечности» — именно колдуны.
— Все было, конечно. Но вас стало слишком мало или вы стали лучше маскироваться. И колдуны, готовые согласиться с вашей «нечеловечностью» — они давно ушли к «черным», пойми. Такая жажда силы не может удовлетвориться меньшим.
«А ты достаточно нравственен, чтобы воздержаться от человеческих жертвоприношений, но при этом замучиваешь животных. По той же, жесточайшей, схеме. И такой шанс. Один шаг — „Она — не человек“, и…»
— Наверное, — пробормотала она вслух. — Я немного подремлю, хорошо?
Сейчас она колдуна не опасалась. Еще какое-то время, до конца беременности — точно — он ее не тронет.
Жорот, похоже, все понял, но протестовать не стал.
— Конечно, — мягко сказал он. — Роджер, останови, пожалуйста, я пересяду к тебе. Ты хотя бы не исчезнешь без предупреждения?
— Чес-слово — нет! — усмехнулась Арика.
— Спасибо, — в его голосе не было и намека на иронию, только грусть.
В последующие месяцы Арике не раз приходило в голову, что их отношения с колдуном вернулись к периоду начального знакомства. Он дал ей понять, что был бы не против, если бы она осталась — и занялся своими делами. Похоже, он вообще ничего не собирался предпринимать, чтобы удержать ее, убеждать остаться. Даже когда в семь с половиной месяцев, психанув по какому-то абсолютно дурацкому поводу, она уехала — одна — в соседнее герцогство, он ничего не сделал, чтобы вернуть ее или заручиться обещанием возвращения. Но спустя четыре дня она увидела у дверей квартиры ждущего ее Роджера.