Значит, дело вовсе не в возможности взрыва, а в другом — возможна утечка радиоактивных продуктов… Знал ли это старик? Ну а если он в чем-то ошибался?..
Полагаться целиком только на расчеты мы не имеем права. Если установка выйдет из-под контроля хваленых автоматов, с ней не справится никакая система управления. У нашей установки замедлителя нейтронов нет. Кроме того, она наземного типа, что увеличивает опасность во сто крат. Центральный щит расположен сразу же за стеной главного зала, где через несколько минут забьется атомное сердце.
Инстинкты не оградили человека от излучений. Тихая смерть — самая зловещая смерть. Удивительно другое: способностью чувствовать излучение обладают только крысы! Факт почти символичный, учеными не объясненный.
Лишь сейчас осознаю, какой безмерной смелостью обладал Подымахов. Меня начинает трясти лихорадка. Дрожи, дрожи, жалкий недоучка! Наконец-то дошло до твоих прокисших мозгов, в какую историю тебя вовлекли. Попрощайся с ясным небом, с ласковым солнышком. Можешь написать завещание, трус несчастный.
Дранкину хорошо — у него атония. У тебя такого быть не может. Не положено. Ты за все в ответе, и отступать некуда. Незачем. Садись удобнее на «атомную бомбу» и нажимай кнопки. Холостяку нечего терять. Цапкин напишет блестящий некролог.
Бочаров вон не трясется как овечий хвост. А у Бочарова жена, дети.
Всякое может случиться сегодня. Бывают вещи невероятные, почти необъяснимые. В лаборатории Югославского атомного института шесть ученых осматривали бездействующий реактор. Казалось бы, случайности исключены. Но раз в столетие стреляет даже незаряженное ружье. Вдруг замигали красные лампочки, прыгнули стрелки приборов. Реактор заработал самопроизвольно. Все шестеро получили смертельную дозу облучения.
Если говорить откровенно, конструкторов волнует совсем другое: достигнет ли установка критичности в момент, предсказанный теоретически? Заработает ли, милая?.. Это поважнее собственной жизни и смерти.
Даю короткие указания. Последний инструктаж. Бочарова лучше бы отослать совсем. Не уйдет. Он будет следить за системой регулирования, определять положение регулирующих стержней в зависимости от степени загрузки топлива.
Инженеры расходятся по своим местам. Усаживаюсь за пульт — стол с горизонтальной панелью, где сосредоточены важнейшие приборы и устройства. Перед глазами щит с десятками приборов.
Тут — власть. Контроль, управление. Сейчас все в моих руках. Все центры управления подчинены мне.
Рядом на вращающемся кресле Бочаров. Он спокоен, потому что верит в меня. Мне верить не в кого…
Время застыло, остановилось. Неподвижны стрелки приборов, не мигают зеленые и оранжевые лампочки. Судорожную тишину разрывает предупредительный сигнал. Да, пора…
Поворачиваю переключатель в положение «10 квт», нажимаю кнопку «Операторское наблюдение».
Над центральным залом, куда сейчас вход запрещен, есть помещение, где собрались инженеры, ведающие загрузкой активной зоны. Там свой пульт дистанционного управления. За тем, что происходит в центральном зале, они наблюдают в иллюминатор с голубоватым свинцовым стеклом метровой толщины.
Они будут все время подбрасывать в активную зону «топливо».
Партия тепловыделяющих элементов загружена. Детектор показывает генерацию первых нейтронов. Началось… Таинственный процесс распада материи…
Стиснув зубы, медленно, очень медленно выдвигаю управляющие стержни. На лбу сразу же проступает жаркая испарина. Пальцы приобретают необыкновенную чувствительность, живут сами по себе, отдельно от рассудка.
Волноваться вообще-то пока рано. Загрузка минимальная. Приборы установлены на предельную чувствительность. У каждого счетчика наблюдатель для регистрации всех ненормальных изменений. Укрощение «атомной бомбы» будет происходить по этапам.
И все-таки каждый нерв натянут. Ведь идет жестокий поединок человеческой мысли с самой грозной во всем мире стихией.
Выдвинув стержни на некоторую величину, замираю. Потом выдвигаю их снова. Эта операция будет повторяться до тех пор, пока поток нейтронов не достигнет нужного значения.
Я не верю в то, что человек может поседеть мгновенно. Каждый волос седеет отдельно вот в такие минуты. Медленно, методично…