— Самое примечательное в жизни человека, — говорил профессор, — это приключения духа. Никакие перипетии внешнего порядка, никакие странности отдельной судьбы не могут идти в сравнение с тем, что случается с вами на беспредельных просторах познания.
Он говорил о том, что раскрытие древних письменностей и языков относится к числу самых великих подвигов человеческого духа.
Была в Жбанкове некая затаенная энергия, которая незаметно подчиняла всех.
Таня слушала его с глубочайшим вниманием. Она как-то на лету схватывала все это. По вечерам зубрила синхроническую таблицу культур.
— Зачем тебе?
— Интересно. Знаешь, кто ее составил? Доктор исторических наук Клюквин, начальник Евгения Ивановича! Пятьдесят лет составлял.
— А кто такой Евгений Иванович?
— Как кто? Жбанков. Замечательный человек.
— Что ж в нем такого замечательного?
— Умница. Ему всего тридцать два года, а он уже профессор.
— Попробовал бы твой профессор сдать в рывке сто пятьдесят килограммов.
— А зачем ему это? У него ум.
Я не сердился. Посмеивался. Ведь я знал Таню еще в ту пору, когда она была глупенькой девчонкой, принимала любое мое слово на веру, преклонялась предо мной. Теперь мне нравилась самостоятельность ее суждений, ее желание учиться, в чем-то превзойти меня. Мы сильно любили друг друга, любовь была проверена годами, и я не мог унизить Таню ревностью.
— Представь себе: скажем, приезжает в наш лагерь сам доктор Клюквин, мировая величина в исторических науках, и обращается ко мне…
— Дура ты, Танька. Клюквин никогда не приедет в ваш лагерь. Он в стране Никарагуа ищет клад инков.
— А ты откуда знаешь?
— Знаю.
Но знаменитый Клюквин, член-корреспондент Академии наук, крупнейший специалист по каменному и бронзовому векам Европы и Азии, приехал. И это почти невероятное событие произошло благодаря Тане.
Престарелый доктор погладил Таню по голове и сказал: «Молодец, девочка».
Иногда невольно становишься философом и начинаешь рассуждать о таких вещах, как случайность и закономерность. Какова она, закономерность жизни? И какую роль играет в ней случайность? Случайность может быть счастливой. А может быть и дурной. И опять же одна и та же случайность для одного оказывается счастливой, а для другого…
Жил себе человек, работал, любил, решил жениться, и вдруг в эту стройную картину вторгается нелепейшая случайность — и все идет кувырком…
Началось вот с чего.
Профессор Жбанков спросил у Тани: не слыхала ли она от старых людей о древних могилах, которые должны находиться где-то в этих местах.
— Есть тут один распадок… — сказала Таня. — Я покажу вам.
Раньше мы с Таней часто встречались в том распадке. Но нам не было дела до серых сланцевых плит, вытянутых цепочкой с севера на юг…
Раскопки первой же плиточной могилы — и неслыханная удача: парное погребение. Великолепно сохранившийся скелет женщины, золотой проволочный спиральный браслет, бирюзовые и сердоликовые ожерелья. Сохранились остатки одежды погребенной, обшлага рукавов были украшены белыми цилиндрическими бусами. Рядом со скелетом женщины — скелет мужчины.
Одна такая находка могла произвести фурор в ученом мире. Но Жбанков оказался на редкость удачливым человеком: здесь же, в распадке, он обнаружил развалины какого-то дворца.
Понаехали корреспонденты. Имя Тани замелькало на страницах газет и журналов. Один из центральных журналов поместил ее цветную фотографию. И пошло, и пошло. Ученик известного скульптора воссоздал в гипсе облик людей той далекой поры, и все увидели, что и тогда женщины и мужчины были прекрасны.
Все эти находки связывались с именем Тани, журналисты неизвестно почему окрестили ее Таежной Ундиной.
Я радовался за Таню и злился. Она неожиданно заявила:
— Видишь, что творится? Мы едем с тобой в Москву!
— Это еще зачем?
— Как зачем? Профессор Жбанков предлагает мне сдавать в университет на исторический факультет. Обещает поддержку.
— А я что буду делать в Москве?
— Сдавать экзамены.
— Куда?
— Как куда? Со мной. На исторический.
— Без подготовки? Да и ты без подготовки.
— Не пройдем — поступим на подготовительные.
— А свадьба?
— Потом. Успеем.
Нет, ни в чем она меня не убедила. Но ее уже занесло. Девчонка вдруг открыла в себе тягу к историческим наукам. А скорее всего, тягой заразил профессор Жбанков, и у нее закружилась голова от блестящих перспектив.