– Ты ранен? Нужна помощь?
– Нет- нет.
– Что случилось?
– В этом городе, в этом большом городе, я так одинок. Мне так больно и если ты сможешь… – Приставил пистолет к виску. – Сможешь, то прости меня. Я такой дурак. Мне так хочется застрелится, но я не могу. – Зашелся в рыданиях.
Он ее не стыдился, как и она его. Если эта женщина смогла во всем признаться, то что мешает ему? Но может ли он возложить на нее такую ношу? Может ли сделать ее судьей, свидетелем своих преступлений? Взял это лицо в свои липкие, мокрые руки, вдохнул сладкий запах ее тела и понял, что она все примет, все стерпит. Оставляя выбор ему. В его власти сохранить такую чистоту или погубить и эту душу, как все остальные, как погубил свою.
– Это так жестоко. Так несправедливо и жестоко.
Ощутил ее прикосновения, и прижался к ней, ощущая тепло, пробуя на вкус, теряясь в ее мире. Как же было приятно ни о чем не думать и тонуть в чужих объятиях, которые не ждут ничего взамен. Она молча его принимала, ничего не требуя, отдавала все. Смахнул пальцем ее слезы, запустил руки в волосы. Как же он этого хотел. Аристарх лихорадочно мечтал, как поправит непослушную прядь волос, как коснется ее губ. Анна прижалась к нему, поглаживая по спине, вдыхая его запах, щекоча ухо прошептала.
– Это действительно жестоко. Ведь я тебя люблю.