– Угу. Прости я тебя перебил.
– Ты действительно хочешь это услышать? – Прерывисто выдохнула и сильнее сжала пальцы, но не смотрела на него и ему не удавалось увидеть лица, только темные волосы щекотали кожу.
– Почему бы нет?
– Я с ним от самого рождения. Тетрада Фалло, у нас с ним были уже операции… – Снова начала плакать. – Такие маленькие ручки, пару раз я его кормила и он мне улыбался. Полтора года это внушительное время. Для меня так вообще каждая минута важна с пациентом. Я была уверена на все проценты, что он выживет.
– А что это такое Тетрада Фалло?
– Болезнь сердца…
– Угу. Дальше не объясняй и так не пойму.
– Так отвратительно приходить к родителям и говорить, что ребенок умер.
Аристарх дал ей время, чтобы она выплакалась. Горячие слезы стекали по его руке и он как то уже с сочувствием смотрел на эту девушку. Его сердце решило посочувствовать в этой ситуации и ему становилось тошно. Ведь другой голос нашептывал, как можно жалеть таких людей как она? И вообще нельзя было отвлекаться, но чувства! Ах, эти чувства! Детектив зарылся в ее волосы и вдохнул запах тела. Видимо его жесткая борода покалывала кожу на шее и Анна содрогнулась, отпустила руку и вытерла лицо длинными рукавами свитера.
– Вот почему я не в детском. Я слишком сильно привязываюсь ко всем. Этот парень стал мне как собственный ребенок. Я даже пыталась помочь собрать деньги на операцию. Все так дорого стоит. Еще и эти деньги. Возможно если бы мы на месяц быстрее провели операцию, то этого удалось бы избежать, но это только мои наивные предположения.
– Мне очень жаль, что так вышло.
– Да и мне.
Пока она пыталась успокоится и сровнять дыхание, Аристарх впитывал в себя момент, как это просто быть с женщиной. Не лежать одному в кровати и ощущать пустую холодную другую половину постели. Как это прижимать к себе тело, теплое, нежное. Как это чувствовать быстро бьющееся сердце и успокаивать свое, а главное вдыхать запах. На этот раз у нее был другой аромат. Она пахла как весеннее утро, как свежо скошенная трава, как мокрые улицы после летнего дождя. Ему хотелось оказаться с ней на море, смыть эти соленые слезы, поесть с ней августовского арбуза, взобраться на вершину горы, накормить мороженным, да все что угодно лишь бы увидеть улыбку на бледных губах. В боку остро закололо и перекрывало поток воздуха в легкие. Красные глаза стали влажными. Сделалось так жестоко больно, что даже всегда преследующая тоска растворилась в облаке опиума, сотканного изо лжи. Сжимал горячие пальцы и уже почти спрашивал. Невыносимо больные фразы уже срывались с уст. Зачем так поступать с ним? Почему бы во всем не признаться? Но тут из хриплого горла послышались глухие слова.
– Ты можешь уйти. Я буду спать.
– Но я не хочу уходить. – Как трудно в этот раз лгать.
– Почему? – Она хотела повернутся к нему, но он не позволил и спрятал свое лицо в ее волосы.
– Лучше ты расскажи мне что-то очень личное. Такое, о чем не хочется разговаривать или трудно говорить.
– Для чего это?
– Мне хочется узнать тебя поближе.
– Что-то личное? – Голос приободрился и по щекам перестали катится слезы. – Я… сплю с одним врачом.
– Спишь? Это на работе? И что тут такого? – Аристарха удивило такое признание и показалось даже глупым. Вот он здесь лежит с ней и обнимает, а она разговаривает о другом. Выдохнул и скривился подавляя рвоту. В эту секунду точно удостоверился, что она пытается вести с ним игру по своим правилам.
– У него есть семья…
– Угу. И сколько ему?
– Сорок шесть.
– А тебе? Я так и не смог определить.
– Двадцать шесть.
– Тебе двадцать шесть? – Не смог скрыть удивления, но не из-за внешности, а из-за большой разницы у нее с этим врачом.
– Да, у него есть жена и двое детей.
– Так зачем тебе это?
– Ты меня презираешь?
Аристарх думал, зачем такое спрашивать и что на такое ответить? Неужели ее заботит его мнение? Она поправила волосы открывая лицо, на котором изображался только страх. Он чувствовал, как сильно бьется ее сердце, как трудно ей дышать. Ему действительно хотелось крикнуть ругательства, взглянуть в эти зеленые глаза и получить ответы. Сжать ее плечи, сказать, что да, презирает, ненавидит, злится, но вместо этого прикусил больно губу и снова солгал.
– Конечно нет. Но единственно, что мне бы не хотелось быть на месте его жены. Просто быть обманутым.
– Мне тогда больше нечего сказать.
– И ты не думала остановится?
– Ты же сказал, что не презираешь меня.
– Это так. Но каждый преследует цели какие-то. Чего хочешь ты? Это из-за карьеры?