– Могу я закурить?
– Да. Только открой окно.
Не открывая глаз, сухие губы шевелились, как будто не принадлежали ей. Аристарх подошел к окну, открыл, достал сигарету и закурил. На улице уже светало, холодный ветер приятно ласкал лицо. Рассматривая деревья сквозь густой туман, он ощутил себя одиноким. Кругом тишина, спокойствие, а внутри все бушует и кипит. Он делал глубокие затяжки и длинные выдохи. Потер рукой подбородок, поправил футболку, быстро заморгал отгоняя усталость с глаз. Выбрасывая сигарету в окно, почувствовал на себе тоскливый взгляд. Содрогнулся. Почему так хочется вернутся к ней в постель? Напустил воды с под крана и напился. Вкус во рту не хотел меняться и он был уверен, что выйдя отсюда снова вырвет вместимость желудка на обочину тротуара. Какая гадкая привычка организма или он болен? Спросить ли ее об этом? И сразу вспомнил серые большие глаза, синие губы, детский смех. Детектив засунул руки в карманы, повернулся и ихние взгляды встретились. Ему показалось, что она испытывает тоже самое.
– Я знаком с одним парнем, ему пять лет и мне очень интересно чем он болен. Я постараюсь описать то, что видел. – растирал ладонями щеки. – У него синие губы и всегда бледный цвет кожи, еще он тяжело дышит, стоит ему немного пройтись быстрее и сразу задыхается. И он странно себя ведет… ну… не так как все дети.
– К сожалению это очень скудная информация, мне не удастся так вот поставить диагноз. Возможно ты сможешь показать мне его?
– Н-е-е-т, не думаю, что… – И тут он решил спросить без каких то уловок. Больно уж съедал интерес. Скорее сможет ли помочь мальчику. Вдруг подумал, что делает Артем, остался ли снова один в квартире? – Он живет на той же улице, что и та девушка с инсулином.
– Наташа? – Сразу оживилась.
– Да.
– Хм… – Провела руками по волосам, замыкая ключом на затылке. Закусила губу. – Как же его зовут?
– Артем.
– Тема? – Брови приподнялись вверх. – Откуда ты его знаешь?
– Я веду дело об убийстве его матери. – Красные глаза сузились, но на лице женщины никаких изменений, только тот же печально тоскующий вид. – Проводил опрос, приходил домой, вот так и познакомились.
– И ты, что до сих пор видишься с ним?
– Угу.
– Но зачем?
Действительно – зачем? Аристарх скрестил руки на груди и опустил голову. Какой жестокий вопрос. Для чего покупает ему еду, почему уговаривал отдать игрушку, для чего постоянно думает о нем? Вместо этого перенесся мыслями к парню и улыбнулся. Рядом с ним детектив чувствовал себя счастливым. Покупая ребенку сладости, как будто это делал себе, и было так приятно. А главное исчезало одиночество. Но какое дело ей до этого всего? Уж точно не станет признаваться в настоящих эмоциях.
– Это неважно. – Решил избежать глупости и получить то, что хотел. – Ты лучше скажи, чем болен Артем? Ты же знаешь?
– Да. У него транспозиция магистральных артерий. Я веду его с двухлетнего возраста, именно тогда мы познакомились с ним в педиатрии. Это врожденный дефект и при выявлении нужно сразу же делать операцию. Но здесь вышло все весьма запутанно. Думаю ты знаешь, что у него нет отца и все оплачивала мать, но ее всегда заботили клиенты… – Запнулась, как будто вспоминала это женщину. – Уже даже в утробе можно определить этот дефект. – Аристарх скривился от этого слова, как будто парень какой то уродина. – Первую операцию она оплатила, что немного улучшило жизнь Артему, но тем же самым усложнило и продлило мучения. Без этого первого шага он бы умер в течении двух месяцев или трех. Я каждый день ходила к нему и кормила его, а мать раз в месяц пришла и все, даже грудью не удосужилась покормить.
– Я говорил с ним о матери и парень очень ее любил. Мне кажется ты не все поняла. – Аристарху стало противно от ее слов. Как смеет осуждать других? Если бы не пару шагов разделяющих их, то он бы набросился на нее. Но эти тоскливые зеленые глаза заставили испытать чувство стыда.
– Это ты не понимаешь ничего в том, что она могла сделать для сына! Который ребенок не любит свою мать?
– Так в чем же все таки проблема?
– Этот дефект надо исправлять последовательностью из пару операций. У меня не было денег, чтобы помочь ему, а другим врачам не было до него никакого дела. Все отвечали, что он не первый такой. Поэтому все остановилось на медикаментозном лечении и то некоторые лекарства я достала с трудом.