– Ты его не вылечила? – Аристарха раздражал этот путанный рассказ, когда он так близко к получении ответа.
– За это время у Артема развился синдром Эйзенменгера…
– И?
– В общем это уже неоперабельный случай. – Закрыла лицо руками.
– Чего?
– Ему нужна пересадка сердца или он умрет.
– Как так?
Он не мог поверить, что такое случается с детьми, что такое произойдет с этим милым мальчиком. Сперся руками на тумбочку, чтобы не свалится. Хотя скорее от шока, что способен еще на такие чувства. Почему так сильно привязался к ребенку?
– Я за все это время пыталась найти донора, но это такая редкость у нас, да и снова деньги. Возможно если бы у меня были деньги, то сделали бы операцию за границей. Я уверена, что сумма денег, весьма внушительная подарила бы Артему новую жизнь. – Выдохнула. – Я так прикипела к нему, полюбила этого молчаливого парня. – На губах изобразилась грустная улыбка. – Так жаль, что это все мне не под силу.
– Сколько… сколько еще осталось?
– Этого я не знаю. И это чудо, что так долго продержался. Он так стойко держится, лучше некоторых взрослых.
– Это точно. – Вспомнились моменты, когда тихо ждал, молчал, не плакал, вместо привычных эмоций, что показывают дети. – А почему он почти всегда молчит? Это из-за болезни?
– Частично возможно, но скорей от нехватки любви. Его била мать, да и братья. Я не хочу, чтобы это была правда, но эта женщина хотела, чтобы он умер.
– Не может быть! Артем так тепло о ней отзывается. – Аристарх запутался в том где правда, а где ложь. Но ведь дети не умеют лгать или как?
– Тема обо всех хорошо говорит, он не умеет обижаться и быстро все забывает.
– Я не понимаю. Он выглядит немного больным, но не настолько, чтобы умирать.
– Немного? – Ему показалось, что она улыбнулась.
– Ты чего?
– Ох… даже если я тебе все объясню, ты не поймешь насколько все серьезно.
– И так спокойно об этом говоришь?
– Тебе приходилось засовывать дрожащими руками трубку в узкую гортань, проводя интубацию? Ты лгал ему улыбаясь, что не будет больно, а затем вонзал острую иглу в маленькую вену, от чего по телу разносился обжигающий ток? Ты вытирал ему слезы, когда в очередной раз приходил на обследование? Ты зашивал ему разбитую голову и массировал худые руки в синяках, чтобы хоть на пару минут прекратить боль? Ты… ты… не имеешь права… – И снова зашлась в плаче.
– Мне не хотелось тебя обидеть. – Захотелось подойти и обнять, прижать к себе и убаюкивать, как ребенка. Зачем делает это с ним? Аристарх сжал кулаки, закрыл глаза.
– Я делаю все возможное, чтобы облегчить жизнь вот таким вот, никому ненужным людям в этом обществе. Их же просто не замечают, и всячески пытаются выбросить на обочину, чтобы не тянуть за собой лишний груз. Это так…так…
– Отвратительно? – И ему вспомнилось обидное сравнение Андрея Андреевича. Что на самом деле означает это слово?
– Пусть и так.
– Ты действительно так сильно хочешь ему помочь?
– А что здесь такого? Разве это плохо?
– Смотря с какой стороны смотреть. – И он говорил о другой ее способности спасать людей.
– Какого это ничего не чувствовать или скрывать все? Как трудно жить с человеком который не понимает чувства и поступки. Собственно ничего не понимает.
Аристарх поднял голову и с удивлением или испугом уставился на нее. Анна сидела на кровати прижимая к подбородку колени и смотрела на свои ступни. Казалось она позабыла о детективе, сосредоточилась на невидимом персонаже и говорила сама с собой. Ему же показалось, что девушка всячески испытывает его. Стоит ли признаться во всем? Может после этого и она все расскажет? Но только глупец бы так сделал, а она слишком умна и изобретательна. Бессонная ночь отступила и настало усталое утро. Аристарх потирал спину и вынимал сигарету. Окинул взглядом комнату, тусклый свет резал глаза, а в воздухе застыл горьковатый запах обиды, одиночества и лжи. Не спеша пошагал к двери, подобрал куртку с пола, поправил штаны, надел кроссовки и остановился. Ему хотелось, чтобы она на него посмотрела, хотя бы секундный взгляд на остаток. И вдруг не отводя глаз от своих ног Анна хрипло сказала.
– Останься еще. Можешь уснуть здесь, я сегодня не иду в больницу. Потом поедим вместе.
– Я… мне трудно засыпать не в своей кровати.
Испугавшись собственных желаний детектив открыл дверь и с силой захлопнул. Не оглядываясь и не останавливаясь побежал маленькими ступенями вниз. Он тяжело дышал и все мысленно подгонял себя, чтобы не вернутся, чтобы не бросится к ней, все ей рассказать и услышать, что он ошибся, что она таким не занимается. Они бы вместе посмеялись и отдались в руки сновидениям.