Ее мальцы снова зарылись в волосы и больно потянули назад. Аристарх широко распахнул глаза и пытался понять нормально ли это ощущать одновременно желание и неприятную боль? Пухлые губы покрывали поцелуями его загрубевшую кожу. Захрипел и сцепил зубы, чтобы не закричать. Ему казалось, что еще секунду и она вырвет волосы. Чувствовал как струя горячей крови из уголка рта течет вниз по подбородку. Она сжимая его руки, все сильнее вдавливая в постель. Неужели ей не приятны прикосновения? Пока Полина ласкала его тело, он уставился на стену увешанную фотографиями. Закрытые глаза, бледные лица, разные цвета волос, и кто-то здесь точно лишний. Как отличить плохое от хорошего, ложь от правды, мысли от чувств? Обжигающие следы на коже после поцелуев. Водила языком вырисовывая несмывающуюся печать. И снова неразделимая душевная боль. Она укусила его в плечо, на пару секунд задержав дыхание, впилась зубами в мясо. Не имея возможности оттолкнуть ее, он стиснул кулаки, содрогнулся, затем еще раз. Хотелось кричать, ругаться и прекратить это, но в то же время притиснуть к себе и сменить все в нежном темпе. Взгляд застыл на растерзанном теле, связанном цепями, на ржавой комнате и тусклом свете лампы. Малое изображение на фото все отдалялось. Женщина отстранилась от него. Аристарх пытался сровнять дыхание и не осознавать внутри возрастающее, жестокое чувство пустоты.
Полина села на расстоянии вытянутой руки, прикрыла голое тело простыней и проследила за его взглядом.
– Тебе не надоело все время видеть это?
– Это часть работы.
– Но ты же можешь спрятать в папку и достать когда надо.
– Нет… – Лег на спину и стал смотреть в потолок. Захотелось курить и ни о чем не говорить.
– Встаешь с утра и видишь, засыпаешь тоже последнее видя фотографии. Зачем? Ты же и сейчас смотрел на них…
– Не-а. – содрогнулся, но не нашел мужества посмотреть на нее.
– Чтобы поймать убийцу надо думать как он, но это трудно.
– Почему?
– Все изначально понятно. Лев скучающий в траве знает, что не надо боятся зайца. А вот замешкавшаяся лань, станет убегать от тигра.
– Хм… Это ты к чему?
– Хищники остаются хищниками. И поедающий траву не станет клевать мясо.
– Да, такова природа, но человек единственное существо у которого есть выбор. Он сам решает кем ему стать.
– А если нет? Если за него все решил кто-то другой? Как изменить то, что оттачивалось годами? У нас у всех есть границы, которые нельзя пересекать, но стоит это сделать, и мы становимся падалью.
– Мне что-то в это не верится. – Подавил зевок.
– Ты хочешь поймать убийцу?
– Да.
– И ты мыслишь как жертва?
– Чтобы поймать его я должен думать как он, дышать как он, чувствовать как он.
– Да-а-а, но этим самым разве ты не становишься таким же как убийца?
– С чего бы это? – Приподнял голову. – Я никого не убиваю, а он да.
– В конце трудно отличить одно от другого. Если застрелишь обычного гражданина, то тебя посадят, а если прикончишь плохого парня, то тебе дают награду, а?
– Здесь важно, кто какие преступления совершил.
– Осуждаешь поступки, а как же сам человек? Существо как индивидуум?
– Да, я смотрю на человека который сделал преступление и надеваю наручники, потому что нельзя закрывать глаза на то, что у него есть оправдание. Не важно какие цели он преследует, если убил, значит, должен быть наказан.
– Как чертовски просто у вас у полицейских.
– Я детектив.
– Какая разница? Какое отличие между всеми вами?
– Я расследую то, что хочу. Я частный детектив.
– Независимый от чего?
– Ото всего.
– И это убийство ты тоже хотел разгадать?
– Послушай… – Аристарх встал, натянул штаны и начал рыться в карманах куртки. – ты меня утомляешь. Вот черт! – Вспомнил разбросанные сигареты на обочине дороги. Подошел к окну и открыл.