Из размышлений мальчика вывел протяжный звериный вой, шедший откуда-то с дальних концов мертвых лесных угодий. Жуткий, пробирающий до костей, клич, который служил словно призыв для всех, объявляющий о начале торжественных ночных празднеств.
Джордж подтянул одеяло до подбородка и закрыл глаза. В скором времени он все-таки уснул.
Разум терзали кошмарные сновидения; те редкие случаи, когда Джордж не способен был управлять и контролировать сон; он не мог проснуться или закричать, только беспомощно наблюдал со стороны.
Дверь их спальни распахнулась. Порог переступила высокая, черная фигура. Незнакомец пересек комнату и остановился у подножия кровати Джимми.
– Пришло время, – прошептал он. Джимми послушно встал с кровати, переоделся и отправился за «другом».
Они двигались через лес, стремились к тускло светящимся огонькам, резвящимся в темноте на поляне в диких плясках. И чем ближе они становились, тем громче пронзали слух ребенка неровные игры флейт, и бьющие им в такт удары барабанов, кои чередовались с ударами колоколов.
Это был тот самый парк, только теперь он выглядел намного больше, словно за то время значительно расширил свои и без того бескрайние границы. И он сиял каким-то разноцветным неоновым светом, приглашая всех на праздник.
Светили прожектора, с новой силой вспыхивали огни костров, и тянулось щупальцами пламя к небу, взывая к его бесчисленным звездам.
Туман, что встретил их днем, рассеялся, позволяя охватить взглядом пускай и меньшую часть того богатства и великолепия, от которого глаза разбегались в разные стороны.
Аттракционы работали, и были забиты очередями из разнородной массы людей всех возрастов: мужчин, женщин, а некоторые приходили целыми семьями. Детишки смеялись, бегая от одной карусели к другой, обгоняя друг к друга. На каждом углу стояли торговые тележки с хот-догами, трейлеры с мороженым и сладкой ватой; десятки рук тянулись к билетным кассам, размахивая хрустящими, зелеными купюрами. Из рупоров, приделанных к столбам, не переставая лилась цирковая музыка.
Флейтисты неистово играли на флейтах, иногда не попадая в ноты; оркестр усердствовал, и тощий, седовласый дирижер ни на минуту не прекращал совершать взмахи и резкие выпады палочкой, ускоряя темп быстрее и быстрее, словно находился в едином с беснующейся толпой экстатическом трансе. Рокотали барабаны, с необыкновенной точностью сохраняя ритмичную мелодию, чем-то сродни ритуальным, африканским.
Событие поистине грандиозное и захватывающее. Сердце в груди Джимми замерло от восторга. До сей поры он знал только толстого мима, с обрюзгшим лицом, от которого к тому же сильно разило запахом перегара, (отец нанял его на седьмое день рождение сына), и какое было состояние у ребенка теперь, когда перед ним буквально раскинулось все многообразие и изобилие уникальной цирковой жизни: краснокожие факиры и маги, изрыгающие огонь; жонглёры и акробаты; гимнасты, дрессировщики тигров и львов, метатели ножей и другие. Все они носили мрачный грим, а тела их покрывали какие-то фантастические татуировки. Но публика не обращала на это внимания, смеясь и аплодируя артистам труппы.
– Джимми... Джимми... мальчик мой... – кто-то непрестанно окликал его, стараясь перекричать какофонию царившую на площади. – Джимми...
Мальчик поднял голову наверх и увидел... своего отца! Мистер Найп тоже был здесь; он сидел в красной кабинке на самой вершине массивного колеса обозрения, глаза его блестели; он хрипло смеялся и махал своей тонкой, как ветка, рукой.
– Джимми! Сынок! Теперь ты мне веришь? – кричал он, сквозь хохот.
– Папа? – удивлено воскликнул ребенок. – Папа, ты жив? Как ты здесь оказался?
– Мы все здесь! И твоя мама! Теперь ты тоже с нами! Джимми, сынок, ты теперь с нами! Они добрались и до тебя!
Он еще продолжал что-то кричать, но «друг» мановением руки повел мальчика дальше по узкой дорожке. Они отправились к центру, проталкиваясь сквозь неисчислимую толпу прохожих, взошли на небольшой холм, где был раскинут исполинский шатер; над всеми другими высился он горделиво, превосходя их по красоте и величию; глядя на него замирал дух, и трепетал от ужаса и почтения. Незнакомец раздвинул занавески, первым впуская Джимми, а затем вошел за ним в темноту...
Джордж резко проснулся, отрывая голову от подушки. Быстро перевел взгляд на соседнюю кровать и сердце его рухнуло. Скомканное одеяло небрежно валялось на простыне, но Джимми не было. Неужели он опять ушел в лес?