— Это не то, что ты думаешь, моя Лиза, — снова сказал Грим, зная, чего она боялась. — Они не подвергались насилию, — мужчина увидел облегчение, которое мгновенно отразилось в глазах Лизы. — Ганглианцы слышали, что самки с Земли совместимы для размножения с торнианцами. И что есть те, кто много заплатит, чтобы владеть хотя бы одной, — тембр его голоса сошёл на нет.
— Они похищают их на продажу.
— Да, — мрачно кивнул он. — И они берут тех, кого находят, независимо от того, защищены они или нет. Мы не можем этого допустить.
— Что ты планируешь? — Грим смотрел на свою Лизу и видел веру в её глазах. Веру в него, это согревало его душу.
— Ул поинтересовался у Эбби и Ким, как наилучшим образом связаться и вступить в контакт с вашим народом. Теперь он хочет услышать твоё мнение.
— Он собирается вступить в контакт? Чтобы люди на Земле узнали, что происходит?
— Это единственный способ защитить женщин, моя Лиза.
Лиза смотрела на Грима, пока её ум усердно работал. Люди Земли узнают, что иная жизнь действительно существует. Что они не одни во Вселенной. Будут те, кого эти знания обрадуют, и те, которые захотят уничтожить инопланетян. Что она знает, что может помочь? Поражённый Грим наблюдал, как глаза Лизы засветились, уловив мысль.
— Что, моя Лиза?
— Возможно, я знаю кое-кого…
— Нет, — сердитый шёпот Карли отвлёк внимание Лизы от Грима, и она увидела, как старшая сестра схватила за руку младшую. — Я говорю, мы подождём.
— Нет! — возразила Мики, вздёргивая свой маленький подбородок вверх. — Я не хочу!
— Девочки, что происходит? — потребовала Лиза.
Лиза не поняла, что увидела на их лицах, но была в шоке, когда Мики скинула руку сестры и поползла под дерево. Мики редко бросала вызов Карли. Лиза вопросительно посмотрела на Грима, но он был также смущён, как и она.
Маленькая попка Мики вылезла из-под дерева, в руках дочка держала пакет, которого Лиза никогда раньше не видела. Мики медленно подошла к Гриму, Карли приблизилась сзади.
— Папа умер, — её слова, произнесённые таким невинным сердечным голосом, остановили сердце Лизы. — Он был хорошим папой, — грустные маленькие глазки посмотрели на Грима.
— Он был, Мики, — твердо сказал Грим. Он никогда не встречался с мужчиной, но Марк должен был быть очень хорошим мужчиной для этих троих, потому что они его очень любили.
— Мы не хотим другого папу, — продолжила она. — Папа был папочкой. Ты не папа, ты — Грим.
Горло Грима сжалось от волнения, и мужчина обнаружил, что не может говорить. А этот маленький человечек смотрит и ждёт. Грим кивнул.
— Мы больше не хотим называть тебя Гримом.
Глаза Грима расширились от удивления.
— Папа был папой, — снова сказала Мики. — Его мы звали так. А тебя хотим называть «манно».
Две пары глаз с надеждой смотрели на Грима, ожидая его ответа.
— Можем ли мы? — спросила она осторожно, и её маленькие глазки были полны надежды.
Грим даже не пытался остановить слёзы, которые наполнили его глаза. Эти два драгоценных существа хотели называть его манно…
— Да, малышки, — раздался его голос, Грим подхватил девочек на руки, прижимая к себе. — Для меня было бы честью, если бы вы называли меня манно.
— Тогда это для тебя, манно, — сказала Мики, её личико сияло. — От меня и Карли.
— Это?
Посадив по одной на каждую коленку и обернув вокруг руку, защищая девочек от падения, Грим взял пакет из рук Мики.
— Мы сделали это для тебя, — гордо сказала она.
— Не мы, Мики! — выдохнула Карли. — Падме помогла, и ещё Даган и Гаан.
— Ну да, но…
— Девочки, достаточно, пусть Грим откроет, — Лиза мягко останавливала спор, пока он не обострился.
Грим аккуратно развернул подарок, не зная, чего ожидать. Из-за количества используемой ленты, было очевидно, что девочки сами обернули подарок. Глядя на Лизу, Грим увидел, что она тоже понятия не имела, что это такое.
Лежащее внутри бумаги было тем, что заставило сердце Грима замереть.
— Тебе нравится это, манно? — спросила Мики, сама вынимая содержимое. — Это наши отпечатки пальцев. Смотри, — она приложила большой палец руки к одному. — Падме попросила нас положить большие пальцы в глину, затем отнесла её к Гаану и Дагану, и они отлили наши отпечатки пальцев в стекле. Видишь, у Карли — зелёный, а мой…
— Синий, — закончил за неё Грим, и Мики просияла: он помнил её любимый цвет.