– Откуда? – строго спросила Алена.
– Да под вагонкой спрятана. Видать, для тепла…
– Она что… отдельно лежит?
Аленка держалась молодцом.
– Зачем отдельно-то? Тогда бы сразу понятно было, что оно безголовое.
– Так, может, человек еще живой, ему помощь нужна, а мы тут время теряем! – Алена оттолкнула спустившегося с крыльца Гришку в сторону и полетела внутрь. Гришка плюхнулся в сугроб, выругался, поднялся и тут же кувыркнулся снова – за Аленкой пролетела в дом я. Вместе с большим пластмассовым тазом. Наташку Гриня пропустил, не поднимаясь.
Из-под кучи вагонки действительно торчали мужские ноги в коричневых сапогах. Раскидав доски, мы попытались вытащить тело, но оно было тяжелым и не поддавалось. Но тут подоспела Гришкина помощь. От Милочки, растерянно мнущейся в дверях, никакого толку не было.
Мужчина был мертв. Возможное орудие смерти – окровавленный молоток – валялось рядом с его разбитой головой. Кровью пропитался белый шарф, воротник дубленки, пол и некоторые доски вагонки.
– Хоть бы шапку себе под голову подложил, – жалостливо протянула Наташка.
– Ему некогда было думать об удобствах, – пробормотала я. – Удар был нанесен сзади, падал он без шапки. Скорее всего, ее предварительно сбили с его головы, вот она в стороне и валяется. Причем сбили мгновенно. Оглянуться он не смог – удар по затылку пришелся.
Я даже вскрикнуть не успела, как Гришка коротким рывком повернул голову убитого на бок. За меня это сделала Наташка, очередной раз помянув свою маму. Правда, у меня были другие мысли: ничего не трогать до приезда милиции – некогда было излагать.
Как оказалось, они были и у Наташки:
– Милка-а-а… – протянула она нерешительно, – это, кажется, твой милок… Окончательно бывший. Я имею в виду Эдика… А изменился-то как в профиль! Таким смазливым был. Надо же… Не знаю, что ты в нем хорошего нашла… И еще – при всем моем нерасположении к покойным лицам, я его не боюсь. Даже странно…
Противный скрип двери заставил нас разом обернуться. На наших глазах Милочка выпала в открывшееся пространство и улеглась через порог на крыльцо, откинув в стороны симпатичные маленькие валеночки размером с тапочки…
Следственная бригада и «скорая помощь» прибыли одновременно. Милочку сразу после общения со следователем забрали в больницу. Эдика в морг увезли позднее, оставив на месте его падения четко очерченный мелом силуэт. На прощание Людмила тайком шепнула мне, чтобы ни в коем случае не разглашали тайну дома. Мало ли, вдруг действительно придется продавать. И, передав ключи, со слезами на глазах уговорила нас время от времени навещать кошку. Гришкиным заверениям, что к ее возвращению он вырастит из Фимки поросенка, не поверила, хотя денег на пропитание любимицы ему оставила и напомнила, что он знает, где лежит запасной ключ. С этими деньгами его и «повязали» по подозрению в убийстве гражданина Угрюмцева Эдуарда Вениаминовича…
Этот день отдыха мы провели в общении с оперативно-следственными органами. Тогда-то меня, наконец, и освободили от пластмассового тазика величиной с маленькую летающую тарелку. Единственный приятный момент (исключительно для меня) – в очередную неприятность мы вляпались уже не по моей инициативе.
Вернувшись домой, я тихо радовалась привычной обстановке. Не вывело из себя даже отъявленное хулиганство кошачьей команды. Кто-то из возмущенных отсутствием хозяйской заботы кошариков устроил туалет прямо в холле на паласе. Естественно, я туда и вляпалась… Анастас Иванович, сдавая пост кормилицы, добродушно гудела, жалуясь на отсутствие у животных нормального аппетита – почти весь «Вискас» остался нетронутым.
– Он у них всегда ненормальный, – пояснила Алена. – На фига им «Вискас», если они слопали всю кастрюльку тушеного мяса? Мам, надо было в холодильник убрать!
– Я думала, ты убрала… Не слопали бы – испортилось… Дочь наша, тебе не пришла в голову мысль, как хорошо дома! – спросила я, отмывая в ванной над раковиной тапочки от кошачьего «сюрприза».
– Она меня посетила еще вчера. И с момента посещения стала навязчивой… Я вот думаю, может, и Фимку пока к нам перевезти? Анастас… сия Ивановна, вам случайно не нужна кошечка?
– Зачем? – испугалась колонноподобная соседка в домашнем платьице с рюшечками индпошива: ее размер в магазинах не продавался. – У меня Степан Иванович есть.
– Так он же не мурлыкает и не…
– Зато без конца есть просит! – отрезала Анастас Иванович. – Вы извините, я заболталась. Пойду ужин готовить. – Вильнула подолом, уронив при этом напольную вазу, и отправилась к себе.