— Ну хорошо или плохо? — допытывался мужик.
— Не знаю. Необычно. — Смагин снова отщипнул хлеба. — Вроде бы и не плохо.
— А видел-то чего?
— Да оставь ты его, видишь, он черный еще! — сказал другой мужик. — Ты, Колька, водки лучше выпей. Сразу к жизни воспрянешь!
— Так видел чего? — не унимался первый мужик.
— Деда твоего видел, — ответил ему Смагин. — Митрофана Романыча Сковородникова, как живой и весь в белом.
— Врешь!
— Встретил он меня и говорит: «Степка мой, паскудник небось, а?» — «Паскудник, — отвечаю, Митрофан Романыч», — «Обидно, — говорит он, — очень я на него надеялся!»
Мужики загоготали, разбирая кружки. Митя тоже засмеялся.
— Ну это ты врешь! — обиделся мужик, тот, что спрашивал. — Деда ты видел! У деда моего два ордена Славы, он место свое получше получит! Тебя туда и не пустят!
— А я так думаю! — вдруг заговорил один из мужиков, крепкий, жилистый, с черным от солнца лицом. — Смерть к каждому придет, к каждому в свой срок, как и положено! Никто мимо смерти не пройдет! А пока живы мы еще все! Так?
— Так! — закивали мужики.
— А значит и России быть, от моря и до моря, тысячу лет! Так?
— Так! — отозвались мужики.
Все вылили, и Митя со всеми выпил. Далеко разносились голоса с холма. Жаворонок пел над степью…
Днем Митя спал под навесом во дворе. Вдруг тонкая белая рука коснулась его лица. Митя открыл глаза и увидел лицо, склонившееся над ним.
— Катя, — прошептал он и протянул к девушке руки.
Он прижал ее к груди. Они лежали, обнявшись и замерев. Ветер шевелил флаг над домом, гонял по двору пыль. Собака прошла, легла в тени под забором.
Митя сидел на ступе, вытянув ноги, и улыбался. На коленях у него лежала книга, но он не читал ее. Катя в Митиной рубашке ходила по двору и вешала на веревку мокрое белье, простыни. Митя все сидел и смотрел на нее.
К воротам подкатила бричка, и во двор зашел парень, отца которого Митя прижигал железом. В руках он держал огромный куль. Катя ушла в дом, вышла вскоре уже в платье.
Парень поставил куль на стол, поздоровался с Митей.
— Это ваша девушка, Дмитрий Васильевич? — спросил он.
— Да, приехала, — ответил Митя.
— Со встречей вас! — поздравил парень. — Значит, и я вовремя. — Он раскрыл куль.
На стопе лежали несколько кругов колбасы, копченая рыба, кусок окорока, хлеб. В отдельном свертке огромный кусок свежего мяса.
— Не побрезгуйте, Дмитрий Васильевич, — сказал парень. — Спасибо вам!
Он кивнул Кате, пошел к воротам. Вдруг вернулся, держа целую охапку речных лилий. Протянул цветы Кате улыбаясь.
— Отец заехал бы, да стыдно ему, — сказал он.
Кивнув снова, парень пошел к воротам. Впрыгнул в бричку, и бричка, пыля, ушла в степь. Митя, обняв Катю, глядел ему вслед. Катя, улыбаясь, прижимала к груди лилии…
Они или степью по гребню холма. Внизу, отсвечивая на солнце, лежала река. Узкая, чуть заметная тропинка круто уходила вниз. Они стали спускаться к реке.
Под холмом был родник. Митя присел, умылся холодной водой. Напился, черпая воду пригоршнями. Набрав в ладони воды, осторожно протянул их Кате. Катя, наклонившись, стала пить из его ладоней.
— Холодная, зубы ломит, — сказала она, засмеявшись.
Митя прошел вдоль родника, внимательно оглядывая траву. Нашел несколько ягод ежевики. Съел одну, другие протянул Кате. Она взяла ягоды, съела их молча…
У реки, в том месте, где был мелкий брод, Митя разделся. Ступая осторожно, он вошел в воду, дошел до середины переката. Вода, журча, текла по его ногам, едва достигая колен. Катя, сняв платье, стояла в купальном костюме, глядела на него.
— Иди сюда, — позвал ее Митя.
Катя ступила в воду, осторожно подошла к Мите.
— Холодно, — сказала она, поежившись. — Как же здесь купаться, здесь же совсем мелко?
Митя сел в воду и, вытянувшись, лег на перекате. Только голова его торчала из воды.
— Ты просто ложись, — сказал он. — Вода сама потечет через тебя.
— Ты лежишь, как сом, — улыбнулась она. — Или как камень. Как речной валун на перекате.
Митя встал. Капли воды блестели на его теле. Он взял ее за руку.
— Ты приехала насовсем? — спросил он.
— Да, насовсем, — сказала она, откинув волосы со лба. — Ты не завел еще здесь девушку?
Митя обнял ее.
— Ты холодный, — засмеялась Катя. — Нет, ты скажи, скажи, завел девушку или нет? Я ведь все равно узнаю!
Они стояли на перекате, вода журчала у их ног. Ветер шевелил кусты на берегу…
Вечером они стояли во дворе у каменного забора и глядели в степь. Катя прислонилась к Мите спиной, на ее плечи была наброшена телогрейка. Митя, обняв ее обеими руками, тихо покачивался из стороны в сторону.