Бричка тихо въехала в ворота, рядом с ней шли трое мужчин и две женщины. Рябов остановил остальных людей в воротах, одного из мужиков поставил охранять вход.
Мужики осторожно сняли с брички два окровавленных тела и перенесли на каменный стол. Отошли тут же.
Парень и девушка лежали на столе рядом, рука об руку. Митя посмотрел на девушку и узнал ее.
— Галина, — позвал он тихо, склонившись над ней.
Она лежала перед ним неподвижно, бледная, с осунувшимся лицом. Одна из женщин бросилась к ней, но ее поймал Рябов. Женщина вырвалась. Подбежала к Мите, бросилась перед ним на колени, обхватив его ноги. Ее оттащили с трудом, усадили, рыдающую, у забора.
Митя взял палку и очертил круг у каменного стола.
— Не заходить! — сказал он резко. — Никому! Что бы ни случилось, только если я позову сам!
Женщина плакала тихо у забора. Другая сидела молча, как статуя. Мужики тоже все молчали, глядели на Митю.
Митя аккуратно срезал бинты с живота девушки, срезал ее белье. Сделал ей несколько уколов в вены на руках, в живот. Послушал ее пульс.
Он обошел стол, склонился над парнем. Тот был в сознании. Митя срезал бинты с его груди. Парень смотрел на него, сжав зубы.
— Терпи, — сказал Митя тихо и стал обрабатывать рану.
Парень зажмурился, заскрипел зубами. Митя работал быстро, почти автоматически. Во дворе стояла тишина, только инструменты звякали в тазу и чей-то голос бубнил где-то за воротами.
Закончив обрабатывать рану, Митя так же быстро наложил повязку, туго стянув парню плечо. Он налил в стаканчик из фляжки спирта и, приподняв парня, влил ему в рот. Тот выпил спирт как воду.
— Под навес его, только аккуратно! — сказал Митя, ни к кому не обращаясь.
Рябов и еще один мужик сняли парня со стола и быстро перенесли под навес…
Митя сидел на стуле перед девушкой, и чуть склонив голову набок, ощупывал ее рану. Он даже не глядел на ее живот, а словно прислушивался. Он смотрел на ее лицо.
У ворот раздались голоса, и во двор быстро прошел одетый в старенький белый халат старик-зоотехник. В одной руке он держал чемоданчик, а другой сжимал под мышкой белого ягненка.
— Дмитрий Васильевич, барашка-то куда? — окликнул он Митю.
— Пусть зарежут его, мне жилка нужна зашивать! — не оборачиваясь ответил Митя.
Зоотехник отдал ягненка Рябову, тот передал его одному из мужиков. Зоотехник вымыл руки, подошел к столу.
— Федор Иваныч, — тихо сказал Митя. — Ты мне помогай потихоньку. — Он, не отрываясь, смотрел на лицо девушки.
— А тот как? — спросил Федор Иванович.
— Тот нормально. Я пулю найти не могу.
— Печень задело?
— Вроде нет. Кончается она, — добавил он тихо.
Зоотехник раскрыл чемоданчик, развернул тряпку с инструментами.
— У меня ж для скотины инструмент-то! — вздохнул он.
— Ничего, — сказал Митя. — Ты только помогай мне…
Они работали молча, как часовщики. Время тянулось медленно. Тишина стояла во дворе, все молча, не отрываясь, смотрели на стол под марлевым пологом. Вдруг Митя поднялся.
— Я передохну, — сказал он. — Не соображаю чего-то.
Он вышел из круга, держа руки перед собой в окровавленных перчатках. Прошелся по двору, ни на кого не глядя. Люди во дворе по-прежнему сидели молча. За воротами тоже стояли люди, машины, кони. Вечерело…
Митя сидел над девушкой один. Он молча что-то делал в ее животе. Над его головой горела лампочка. Начиналась ночь.
Рядом, на стуле, сидел старик-зоотехник. Он дремал, склонив голову набок. Вдруг Митя выпрямился и бросил в таз пулю. От звука Федор Иванович проснулся. Митя, склонившись, продолжал работать.
Подошел Рябов, подвел за локоть здоровенного парня. Парень, улыбаясь, покачивался.
— Вот, — сказал Рябов. — У него вторая группа, резус отрицательный. Но он, собака, пьяный!
— Это ничего, — сказал Митя. — Это даже хорошо.
Парня посадили на стул, вогнали ему иглу в вену. От иглы шла длинная трубка с резиновой грушей посередине. Иглу на другом конце трубки ввели в руку девушки, и Федор Иванович, нажимая на грушу, стал перекачивать кровь.
Митя продолжал возиться в ране.
— Сколько уже? — спросил он через некоторое время.
— Да литра полтора, хватит, — ответил зоотехник.
— Качай еще, — сказал Рябов. — Кобель здоровый. Что, Петро, крови не жалко? — спросил он у парня.
— Нет, запросто, — улыбаясь, ответил парень.
— Хватит, хватит, — сказал Митя. — Дайте водки ему…
Митя и Федор Иванович работали уже стоя, вдвоем.