— Но почему?
— Он собирался пригласить нас на ужин, а мы уехали.
— Но ведь я не знал.
— Зато я знала. Это моя вина. Не сердись, Амару. Я не хотела, чтобы так вышло.
Она встала и направилась к двери, и оглянувшись, произнесла:
— А награду ты получишь. Я обещаю.
Амару дождался пока она выйдет, и закрыв глаза, прислонился головой к стене, пытаясь смягчить боль. В такой позе его и нашёл Бойнед. Спящего, окровавленного, с выпавшим из рук ожерельем.
Наутро они похоронили Локсо и отправились в обратный путь. Амару сидел в повозке, рядом с Неомони, и смотрел на её красивое, улыбающееся ему лицо. Но не мог забыть о Локсо. Весёлом гиганте Локсо, который лежал теперь мёртвым, в холодной земле, под гигантским деревом, завёрнутый в кошачью шкуру.
*. *. *.
Техкаси был рассержен. Он отправил Уэкоя с приглашением на ужин, а Амару не оказалось в Западном Дворце. Хорошо, что Морел прояснил ситуацию. И хорошо, что Уэкой начал приглашать гостей именно с Амару, а когда не нашёл его, то хватило ума не ехать далее, а вернуться и спросить, что делать дальше. А то получилось бы глупо. «Оно, конечно, и так нехорошо. Вот, непослушная девчонка, — думал он, — и почему я так с ней мягок? Хотя чего обманывать себя? Всё из-за Тархе. Он был хорошим братом. Девчонка похожа на него. Очень похожа. Как же она страдает без него… С виду крепкая, как алмаз, а внутри столько боли… Его жена, Малила, давно позабыла о нём. Да, наверное, и никогда не любила. А для Неомони он был всем… Эх, девочка. Мне ведь тоже не хватает его. Особенно сейчас. Война грядёт, а у меня нет полководца. Он всегда выигрывал сражения. Тайо чересчур горяч, а Морел… Морел не полководец, и никогда не станет им. Вот так. Да и я не полководец. Эх, Тархе! Как же с тобой было легко. Мы никогда не ссорились, как другие братья. Интересно, после смерти, увидимся ли мы с тобой? Хотелось бы».
Печаль легла на лицо Техкаси, и он задумчиво уставился вперёд, невидящим взглядом. Когда в двери раздался стук, он очнулся и крикнул:
— Входите.
Дверь приоткрылась, и в комнаты плавно вошла Неомони:
— Извините, дядя, что так получилось, — она хитро потупила взгляд, глядя в пол.
Техкаси придал себе грозный вид, хоть был очень рад её приходу:
— Ну и как съездила? Довольна? Могла бы меня предупредить. Ты ведь знала, что я собираюсь его пригласить. Зачем же ты его потащила на охоту?
— Ну почему, я потащила? Он сам поехал. Вместе с Тайо, и с этим, как его, Икстли.
— Вот прямо так и рвался отправиться на охоту?
— Нет, не рвался, но когда Тайо собрался, то и он поехал.
— Так значит, это была идея Тайо?
— Нет, дядя. Идея была моя. Но как я могу кого-то заставить делать то, что он не хочет?
«Ещё как можешь, — подумал Техкаси, — даже меня. Куда там этим сосункам, тебе сопротивляться», — но вслух произнёс:
— Ну и как поохотились? Много шкур добыли? Или ни одного кота не видели? Как многие наши «смельчаки», которые, сколько не ездят, никогда котов не встречают. Кого угодно, только не их.
— Только одну шкуру. Но именно ту, что нужно.
— Неомони, поясни, чем одна отличается от другой?
— Дядя, помните, я рассказывала как-то вам, что у Юми в поместье, кот съел четверых охотников?
— Эту историю я помню. Ты тогда говорила, что они из Народа Равнины. Значит, этот кот был хитёр, если слопал всех и выжил. А как ты узнала, что это именно тот?
— Он очень светлый. Юми про него писала. Я раньше не видела таких шкур. Кстати, мы привезли эту шкуру тебе. Только её ещё надо выделать.
— Мы, — Техкаси хмыкнул себе под нос. — Ну и кто добыл кота? Тайо?
— Нет, — Неомони улыбнулась, — Амару. Правда мне он заявил, что кота убил немой дикарь, его слуга.
— Вот как? — в глазах Техкаси блеснул интерес, — Это он сам тебе сказал?
— Да.
— А много человек было с ним на охоте?
— Четверо. Один погиб, второго покалечил кот. Остался он и Воап, дикарь.
Техкаси удивлённо сморщил лицо:
— Интересно. Это хорошо. А что ты расскажешь мне о нём?
— Я недостаточно его знаю. По-моему, он неплохой парень.
— Даже так? — Техкаси поглядел на неё внимательно, — это в первый раз я слышу из твоих уст похвалу мужчине.
— Прямо так и похвалу.
— Для тебя да. Уж я тебя знаю. Так что, теперь не сердишься на меня?