Он вышел на лестницу и проследил за тем как злобно изрыгающая проклятия Ильди добралась до дна отсека и исчезла в тоннеле лифта.
Он вызвал катер по связи. С парнями договорился заранее, без подробностей, конечно.
— Питер, помоги Ильди. У нее скафандр пробит.
— Она уже здесь и очень злобная… Порядок, парни ее зафиксировали. Отчаливаем!
— Удачи!
— Тебе тоже!
Он вызвал Хока.
— Что нового?
— Корабль приближается. Он чертовски большой! Не меньше «Брекера»!
— Без паники. Все уже налажено и ждет моей команды.
— Вся надежда на тебя, Волк!
— Я не подведу. Держитесь там крепче.
Лаки подождал двадцать минут, чтобы катер точно успел добраться до крейсера, а потом набрал на терминале команду на запуск двигателя и возврат в точку координат перед последним прыжком в гипер…
Смерть пришла быстро и безболезненно… Легкая вибрация и туман в глазах… Тьма приняла его в объятия…
… Настырно плюкал сигнал в шлеме.
«Надо заменить картридж воздушный.»
Лаки открыл глаза. В глазах резь, во рту сухо… Он сидел на полу напротив терминала. По монитору бежали вереницы цифр и знаков машинного кода. Код перегружался?
Снял с пояса картридж запасной, поменял. Поднялся на ноги. Посмотрел наверх. Увидел в дырах на месте окон россыпи звезд и тихо засмеялся.
Они вернулись обратно! Все получилось!
Вот только связь не работала. Хок не отзывался. Судя по часам в терминале с момента запуска двигателя прошло… Месяц?!
Тридцать суток он лежал здесь мертвым и никто не явился его проверить?!
На «Фортуне» два катера… Даже пешком по обшивке часов за пять-шесть можно дойти!
Что случилось с пиратами, с Ильди?!
Оставалось только ждать. Недолго, правда. У него оставался еще один картридж. Шесть часов и кислород кончится. Просто сидеть на месте и ждать смерти от удушья неприятно. К тому же есть ли гарантия что за эти шесть часов о нем кто-то вспомнит, если за тридцать суток не вспомнили? Он спустился в нижнюю часть отсека обнаружил, что выйти через отверстие прорезанное Питером Зубов уже нельзя. Отверстие заварили довольно грубо, но прочно.
«Кто то вернулся и сделал это… Зуб? Но почему про меня не вспомнили?!»
Тогда открыл все шлюзы, ведущие в тоннели, которые соединяли ступицу с основной частью планетоида. Кто знает, что случилось… Лифты в тоннелях отсутствовали как и энергопитание.
Лифтовая кабина в тоннеле, ведущем к зоне конвертера была измята взрывом, как и предупреждал Росс. Лаки посветил фонарем в дыры. Дальше тоннель в полном порядке и при этом этот путь самый короткий. Гладкие стены и не малейших признаков тросов или арматуры.
Если взломать в лифтовой кабине дыру достаточную чтобы пролезть самому и не повредить скафандр… Не вариант! Если в ступице, в двигательном отсеке, гравитация была минимальная, то полет в лифтовом колодце длинной несколько миль завершиться в зоне с гравитации и неизвестно где и на чем, возможно сломанными ногами или пробитым скафандром… Затормозить падение в лифтовом колодце нечем.
Лежать пару столетий мертвецом в недрах «Брекера» совсем не хотелось.
Он вернулся в отсек к терминалу и сделал то, что следовало сделать ранее — проверил отчет.
«Брекер» совершил три прыжка в гипере, пока не закончилось топливо. А что же иначе? Прыгал бы до самой Терры?
Лаки активировал магнитные башмаки и по стене дошел до разбитых панорамных окон. Сияющее незнакомое звездное небо вокруг, но одна из звезд куда ближе и повернувшись на сто восемьдесят градусов, Лаки увидел бледный диск планеты. Контуры континентов и морей не знаком. Но судя по облачному слою планета терраподобная и подходящая для жизни людей.
«Брекер» висел на орбите у планеты и медленно вращался вокруг своей оси.
«У нас получилось! Мы вернулись! Вот только куда?»
Лаки покосился на показатели воздуха.
Проблемы следовало решать по мере появления. Первым делом добраться до жилой зоны, а все остальное — потом. До челнока куда дальше и не факт что он все еще там. Возможно им воспользовались, чтобы полететь к планете.
А что если «Брекер» всеми уже покинут? В панорамных окнах обитаемой зоны не видно света. Но возможно сейчас ночной период?
Ходьба по обшивке в магнитных башмаках — утомительное дело. Он просто шел, настроившись на определенный ритм и стараясь заглушить спазмы в желудке. Хотелось и есть и пить. Не думать о еде не получалось. Невольно в голову лезли воспоминания о том, что съел когда-то и где-то… Лаки взялся считать шаги, чтобы отвлечься, но выходило плохо. Прожаренные с корочкой стейки, запеченная на углях рыба и хрустящие, свежие овощи… «Какое же я прожорливое животное!»