– Кто здесь? – осипшим голосом крикнула она.
Страх липкой волной пробежался по телу, посылая мурашки по коже рук и между лопаток.
Ответом была тишина, и только ветер зашелестел листьями громче обычного.
Дрожа от ужаса, женщина сильнее прижала к груди ребенка и что было сил кинулась к дому. Только оказавшись на крыльце, она наконец смогла перевести дух и бросить осторожный взгляд на ночной лес, но тут же поспешила скрыться за дверью.
Положив драгоценный сверток на лавку, Верея внимательно глядела на ребенка. У него были голубые, как незабудки, глаза и ямочки на пухлых щечках. На мгновение младенец улыбнулся щербатым ртом и затем вновь заплакал.
Откинув пеленки, женщина обнаружила под ними тонко расшитый пояс, отливающий золотом и украшенный изумрудами и жемчугами. Судорожно сглотнув и оглянувшись на слюдяное оконце, она поспешила убрать находку подальше от чужого глаза. Завернув пояс в холщовую ткань, она спрятала его на самое дно старого сундука.
Ребенок оказался девочкой, притом очень ладной и складной.
– Какая же ты славная! – шептала Верея. – Жаль только, родной матери оказалась не нужна.
Некоторое время женщина пребывала в смятении и внимательно разглядывала ребенка, беспомощного, нежного и нуждающегося в заботе. Девочка тоже не сводила с нее глаз.
– Ну привет, – запоздало улыбнулась малышке Верея. – А хочешь… я стану твоей мамой? Клянусь, что буду любить тебя как родную.
Словно в ответ на ее слова раздалось веселое детское агукание.
С этого момента всю свою нерастраченную любовь и заботу женщина направила на девочку, которую назвала Мирославой.
Глава 2.
Шло время, малышка росла милой и доброй, на радость людям и в утешение матери. Верея окружила дочь безграничной любовью и заботой, и та, в свою очередь, отвечала ей тем же.
Женщина время от времени ходила в лес, собирала там лечебные травы и коренья и сушила их в своем домике. В один из таких дней она решила взять с собой дочку.
В спокойной тишине слышался ровный шелест листьев. Мягкий солнечный свет лился откуда-то сверху.
Мирослава от матери не отходила, все рядом крутилась: то в траве кузнечика найдет, то за бабочкой побежит. И ее звонкий голосок разносился далеко вокруг и звенел в воздухе, пропитанном запахами ароматных трав.
Время от времени она восторженно восклицала.
– Мама, смотри, какое страшилище!
А Верея улыбалась и отвечала:
– Да разве это страшилище? Это ведь стрекоза. Подуй на нее тихонько, она и полетит.
Девочка забавно морщилась, вытягивала в трубочку ярко-розовые губки и дула на травинку, где сидела стрекоза. И та, вспорхнув, летела над поляной, шумя прозрачными тонкими крылышками.
Мирослава звонко смеялась и бежала вслед за ней.
Яркие, как незабудки, глаза ее сияли задорными огоньками. Длинные пряди белокурых шелковистых волос сбегали золотистыми кудряшками по обеим сторонам, словно выточенного из слоновой кости личика.
– Не уходи далеко, – строго выговаривала ей Верея. – В этом лесу нечисть разная водится, народ стращает.
– Мамочка, а зачем нечистой силе это нужно? Неужели ей не хочется жить с людьми в мире и согласии? – удивлялась девочка.
Тяжело вздохнув, мать объясняла ей с самым серьезным тоном:
– На то она и нечисть, дочка, чтобы пакости всякие творить и от этого радость и удовольствие испытывать.
Летний лес дышал осенней влагой, изумрудная зелень изредка перемежалась золотом. Солнце уже начало собираться на покой и величаво клонилось к закату. Путь их пролегал по краю оврага. Верея решила обойти корягу, лежавшую на дороге. Ступив вправо, она вдруг почувствовала, как нога ее поехала в сторону, щиколотку прострелило болью, и, потеряв равновесие, женщина покатилась по склону, ударяясь о толстые ветки и корни. Скольжение вниз прекратилось после того, как она оказалась на самом дне оврага. Справа чернел старый замшелый пень, прикрытый пожухлой листвой. Некоторое время Верея прислушивалась к себе. Ноги и руки болели, голова гудела, словно потревоженный улей, а все тело ощущало невероятную усталость. Сверху послышался испуганный детский голосок.