В связи с этим нужно признать, что мы принимаем фольклорное наследие XVIII—XIX вв. в том виде, в каком оно дошло до нас (важно только отделить его от всяких иных привнесений (например, явно индивидуального происхождения текст «Встреча Петра Первого на Ладожском озере», сообщенный священником П. Минорским (Беседа. 1872. V. С. 306-307)). Именно на основе материалов, накопленных в XIX в., произведены важнейшие теоретические разыскания. Подобное утверждение касается не только преданий, но и других жанров фольклора. Относительно преданий следует оговориться, что их подлинность как текстов прозаических, а не стихотворных и тем самым в известном смысле канонических определяется не лексикой и фонетикой (они могут меняться при каждом конкретном исполнении в зависимости от места рождения и жительства рассказчика, его социальной принадлежности, образовательного ценза, а также от эпохи, в которую он живет). Их подлинность определяется более стабильными и более общими категориями, которые проявляются на уровне предложений, — точнее говоря, мотивов. Подлинность же составляющих предание мотивов, взятых в их взаимодействии, которое обусловливается архетипом и поддерживается исторической основой, — в известной мере гарант его достоверности. Задача соотнесения рассматриваемого мотива с аналогами, содержащимися в других преданиях, облегчается благодаря Указателю мотивов (см. с. 278 наст. изд.). Однако в подавляющем большинстве случаев фольклорность текста подтверждается наличием вариантов, записанных с достаточной точностью как в дореволюционный, так и в советский период.
С последним связан новый этап в собирании произведений северно-русской народной исторической прозы. Из записанных в довоенное время текстов в настоящем издании публикуется 42. Большинство из них записано профессионально владеющими методикой полевых исследований собирателями, в числе которых О. Г. Большакова, К. П. Гемп, Г. Григорьева, В. Р. Дмитриченко, И. В. Карнаухова, Н. П. Колпакова, Р. С. Липец, С. И. Минц, Г. Н. Парилова, Н. И. Рождественская, Н. И. Савушкина, А. Д. Соймонов, К. В. Чистов и другие (см. Указатель собирателей). Тексты записаны ими дословно, паспортизованы. Многие сюжеты представлены несколькими вариантами.
Однако наряду с достижениями в собирательской работе в целом все более обозначаются и некоторые потери. Вместе с усиливающейся профессионализацией собирательская деятельность перестает быть делом общенародным. И публикации преданий, равно как и других фольклорных произведений, становятся все более редким явлением на страницах местной периодической печати, и эта тенденция в последующие годы усиливается.
Помимо 42 преданий, записанных в довоенное время, в настоящий сборник включено 174 произведения, зафиксированные в 1940— 1970-е гг. В качестве собирателей преданий, а также других произведений выступают в основном профессиональные фольклористы: Д. М. Балашов, А. В. Белованова, В. М. Гацак, Н. С. Полищук, 3. В. Померанцева, А. П. Разумова и другие (см. Список собирателей). 135 из числа текстов, собранных в послевоенный период, записано автором этих строк совместно с писателем В. И. Пулькиным. В своем большинстве это магнитофонные записи, в достаточной степени паспортизованные, — они могут быть использованы для проверки на подлинность предшествующих вариантов того или иного предания.
Таким образом, из представленных в настоящем сборнике 429 текстов 213 зафиксировано в дореволюционный и 216 — в советский периоды: см. Перечень преданий (по хронологии записи). 267 из их общего числа были в разное время напечатаны в различных, преимущественно периодических изданиях, 162 публикуются впервые (это материалы, хранящиеся в Архиве Карельского филиала АН СССР, в Архиве Всесоюзного географического общества).
Включенные в настоящее издание тексты по возможности паспортизуются. Полнота паспортных данных зависит от тех сведений, которыми мы располагаем. Они помещены под каждым из публикуемых преданий: указывается, от кого, где, когда и кем записан тот или иной текст, а также называется в сокращенном виде источник, откуда он извлечен, либо место его архивного хранения. Содержащиеся в паспорте сведения о рассказчике дополняются данными, сообщаемыми в Указателе исполнителей. Для пополнения сведений о конкретном собирателе нужно обратиться к соответствующему Указателю и таким путем выявить другие тексты, записанные им же, после чего ознакомиться с паспортизацией этих текстов.