От отцовской науки начинает мутить. Это все не обо мне. Я так не хочу. Но послушно киваю. Мол, услышала.
— В квартиру не переехала? — Поднимаю скатившийся взгляд от мужской шеи в лицо. Пугаюсь опять. С опозданием понимаю, что сначала, кажется, он заехал туда.
— Моя меня устраивает.
Улыбается.
— Ну смотри. Только с Тарнавским не затягивай.
Пальцы разжимаются. Я бы хотела выдохнуть, но наоборот замираю, потому что сначала подушечки, а потом уже костяшки съезжают от плеча ниже. Не случайно.
Сигарета все так же тлеет невостребованной, а я вспыхиваю.
Чтобы не начать хватать воздух, как выброшенная на берег рыба, зачем-то реагирую на очередную вибрацию телефона. Отвлекаюсь. Рву контакт. Переворачиваю его. При взгляде на экран глаза расширяются.
Среди кучи реакций на историю взгляд выцепляет сообщение, которого быть не должно.
Боец с лицом грозной собаки пишет:
«А как вы относитесь к тому, чтобы вернуться на работу, Юлия Александровна? Мне нужна моя помощница».
Я отношусь ужасно. И вы отказались бы от идеи, Вячеслав Евгеньевич, если бы знали…
— Что там? — Смолин выдергивает из мыслей.
Я еле сдерживаю порыв клацнуть кнопку блокировки или прижать мобильный к груди. Но это опасно.
С ним так нельзя.
И врать сейчас тоже нельзя. Он может попросить взять в руки. Проверить. Что потом?
Я и так слишком долго думаю.
— Тарнавский.
Темные брови приподнимаются. Адреналин выстреливает гейзером. Дальше течет под кожей струйками кипятка.
— Что хочет?
Я опускаю взгляд, потому что, не получив ответа, Тарнавский пишет дальше.
«Скажи адрес, я закажу такси. Сегодня придется поработать. Потом дам выходной».
Я вам не нужна, поверьте…
— Просит… Приехать.
Мне на секунду кажется, что мужчины — заодно. И зачем-то решили меня проучить. Но это — глупость. А совпадение — следствие моей невезучести.
— Видишь, а говоришь, не доверяет тебе ничего…
По моему телу снова проезжается взгляд. Щеки и шея загораются огнем.
— По работе. — Выталкиваю из себя слова, зная, что бессмысленно.
— Ты много выпила? — Смолин спрашивает, я мотаю головой. — Отлично.
И молчит.
Тарнавский в сети. Думаю, в нашем с ним чате. И я в нем.
Допросилась, Юль? Домечталась?
Пальцы занесены над экраном. Я никуда не хочу ехать. Только и на праздник возвращаться уже нет. Домой бы…
— Тогда не расстраивай работодателя… — Произнесенное с еле-уловимым нажимом не предполагает дальнейшего обсуждения. Инструкцию для собственных действий я читаю по внимательным глазам.
Отдаю свое тело в аренду злодею. Задеревеневшими пальцами печатаю Тарнавскому: «ок, я приеду».
А у Смолина не уточняю: о каком из двух моих работодателей речь. Потому что в итоге один точно будет разочарован.
Лизе я неумело вру, что разболелась голова. Сажусь в заказанное Смолиным такси.
Время от времени ловлю на себе взгляд водителя в зеркале заднего вида. Но бог бережет мужчину от того, чтобы ляпнуть мне что-то. Боюсь, удовольствия от общения он не получил бы, а вот настроение я бы ему испортила.
Просто потому, что его испортили мне.
Утром мне придется отчитаться, что там у Тарнавского за срочное дело. Сыграть дурочку. Ночью — не обрасти новой вереницей лишних для меня подробностей.
«Долго ты там?» от Тарнавского провоцируют белые вспышки перед глазами. Рявкнуть хочется, но я просто стискиваю челюсти и вежливо отвечаю:
«В дороге. А как я в суд зайду?»
«Встречу»
Закрываю глаза, опускаю мобильный на колени. Вот и проветрилась…
Пока доезжаю — немного трезвею. Подмерзаю. Шаль так и осталась в ресторане.
Злюсь из-за того, как неуместно буду смотреть в кабинете сейчас.
— Девушка, а вам точно…
— Точно. — Даже договорить водителю не даю. В проявлении его заботы не нуждаюсь.
Выскакиваю из машины, делаю вид, что не слышу «совсем эти пидарасы охуели, шалав прямо в суд заказывают», мщу ужасно громким хлопком двери, поправляю платье и быстрым шагом бегу к знакомой уже лестнице.
Вокруг темно и безлюдно, а на ней меня ждут.
Тарнавский стоит на крыльце и курит.
Я чувствую, как каждую клеточку голой кожи покалывает ночная июльская свежесть и внимательный взгляд.
Глава 15
Юля
— Располагайтесь, Юлия Александровна. Впереди у нас с вами шикарная ночь, — я прекрасно считываю иронию в голосе Тарнавского. Не верю ни галантности, ни улыбке. Он открывает для меня дверь в свой кабинет. Я мажу взглядом по лицу мужчины и захожу, не ответив.