В итоге торможу, вытираю мокрый экран мокрым же платьем и часто дыша смотрю на карту под звуки проезжающих мимо по лужам машин и ударов капель по зонту.
От попытки понять, куда мне дальше, отвлекает мелькнувшее в шторке уведомление. Поднимаю на него взгляд, читаю и хочу убивать. Не написавшего. Тарнавского.
Владик пишет: «Юль, ты будешь ржать, но на меня только что пообещали вызвать ментов)))», а мне совсем не хочется ржать. Мне не расплакаться бы…
«Ты там скоро, сестра?»
Владик спрашивает, а что ответить — я не знаю.
Сегодня суббота. Мой законный выходной. Два часа назад прибыл поезд Владика. Мой любимый старший брат всю ночь ехал в тамбуре, потому что в его купе собрался целый цыганский табор, а я не то, что встретить его не смогла, даже просто домой пустить, чтобы принял душ и лег отдохнуть.
Моему многоуважаемому начальнику присралось поручить мне забрать костюм из какой-то до чертиков дорогой химчистки в центре города.
Получив утром сообщение от бойцовской собаки — я даже не поверила. Подумала, мне мерещится. Сказывается недосып и постоянные мысли о нем. Несколько раз перечитала. Сначала по привычке испытала стыд и желание хотя бы так искупить вину с конвертом (о которой Тарнавскому только предстоит узнать), потом вспомнила, что именно сегодня не могу. Попыталась деликатно извиниться и отказать. В ответ получила…
Да просто жесть.
«Сделай так, чтобы получилось, Юля. Это часть твоей работы».
Вроде бы что тут такого, да? Сама виновата, но все равно меня как в дерьме скупали. Только и ослушаться наглости не хватило.
Ругаюсь про себя, а потом набираю брата и стараюсь звучать бодро:
— Может ты в кафе пока посидишь, Владь? Я освобожусь и подъеду. У вас там тоже дождь?
— Да, как из ведра. Я у подъезда стоял, придурошная какая-то приебалась. У тебя нормальных соседей вообще нет?
Стону про себя.
К сожалению, я никого не знаю. Даже ключ некому было оставить. Правда я-то думала справлюсь с поручением Тарнавского быстро. А в реальности только сорок минут ждала открытия химчистки, потом еще столько же — пока костюм Тарнавскому упакуют. Понятия не имела, что отвечать на дебильные вопросы, которые задавать нужно не мне. Я-то откуда знаю, почему господин Тарнавский решил забрать без осмотра?
Я вообще о нем с каждым днем хочу знать все меньше.
— Владик, сядь в кафе. Подожди меня, пожалуйста. Я… Недолго, — обещаю, хотя вообще уже не знаю, когда буду дома, и скидываю.
Мне осталось просто занести костюм на указанный Тарнавским адрес (подозреваю, это его квартира), но сколько времени на это закладывать — известно только Богу.
Снова смотрю на карту, определяюсь с направлением. Прячу мокрый телефон в карман. Убираю за ухо влажную прядь волос. Стараюсь не обращать внимание на то, что ноги мокрые.
Просто сделать и забыть.
Сделать и забыть.
Перебегаю через дорогу и держу курс на красивые высотки, которые очень выделяются на фоне низкой окружающей их застройки.
Конверт я так и не нашла. Что в ресторане, где мы с Лизой ужинали, что в баре, где потом пили, меня послали. Конфиденциальность клиентов для бизнеса всегда выше, чем невнятный лепет девчушки, которая даже толком объяснить не может, что именно пропало из ее сумки.
Будь я наглее и безрассуднее, может быть ткнула в нос своей корочкой. Но только кто сказал, что корочка помощницы судьи способна решить хотя бы какую-то проблему? С моим счастьем — скорее создать.
Лиза мне не пишет и не звонит. Я ей тоже. Возможно, теперь уже она решила, что я провинилась и должна извиниться. А может быть цель нашей дружбы достигнута — конверт у ее отца.
Только дело в том, что он-то на связь со мной не выходил. А получи он компромат от себя от дочери — вопросы непременно возникли бы. Поэтому я по-прежнему в замешательстве, граничащем с отчаяньем.
Надеялась хотя бы эти выходные чуточку пожить — встретиться с Владиком, выдохнуть, переключиться. В итоге мокрая и злая ищу нужный мне дом.
Стоя на улице, уговариваю консьержа меня пустить.
Оказавшись в тепле просторного светлого холла современной высотки даже на диванчик садиться не хочу — промочу весь. Кладу на него плотный чехол с костюмом. Пишу Тарнавскому: «Я внизу. Вы спуститесь?».
Ответный приказ: «Поднимайся» злит. И снова внутренний бунт заканчивается смирением.
Мне он не звонит — набирает консьержа. И уже он проводит меня до лифтов. Прикладывает брелок. Жмет на тринадцатый этаж.