— Ну и зачем заявилась? — раздраженно спросила Грета.
— Простите, Ваше Величество, — почувствовала девушка гнев и еще сильней занервничала. — Пришла молить вас о помощи.
— Помощи? — усмехнулась Грета. — Предлагаешь самой убиться?
— Молю, поговорите с королем, Ваше Величество.
Грета развернулась к ней и долго разглядывала.
— Он совсем плох. Никого не пускает, ни с кем не разговаривает, не ест. Мы не представляем, когда он вообще в последний раз ел. Он ведь… Мчался с юга без остановки. Столько лошадей загнал, — девушка всхлипнула, но слезы сдержала. — А теперь лежит в своей спальне. Чахнет.
Грета не знала, что ответить. Ведь кому угодно ясно, что уж с кем, а с ней Верн разговаривать не будет. И что она ему скажет? Что все не так, как он понял? Разве можно в такое поверить?
“Нет у него больше веры. И любви нет. Никто я ему”.
— Ваше Величество, — вновь заговорила оборотень, — король без вас не выживет.
— Глупость какая.
— Все это знают.
— Ошибаются! — возмутилась Грета. — В его глазах тьма и безумие. Я почти чувствовала, как сжигает изнутри его ненависть. Он не простит меня. Теперь уже не простит. Не разорвалось сердце у оборотня. Окаменело.
— Вы не правы, — тихо ответила девушка и, поклонившись, вышла из комнаты.
К ночи Грета извелась совершенно. Бродила по комнате, не зная, куда себя деть. Обращалась к Зверю, но тот не откликнулся.
— Ладно, — вздохнула Грета. — Хватит уже оттягивать неизбежное. Пойду к нему, и пусть убивает. Давно уже пора.
Она подошла к столу и открыла ящик. На дне лежала красивая резная шкатулка, в которой хранился ее именной кинжал. Неплохая затея ― умереть от фамильного оружия. Достойно герцогини из рода великих магов.
Попрощалась с нянюшкой, хоть та и не верила, набросила плащ и поехала во дворец. Никто ее не останавливал. Скорее обрадовалась стража, когда появилась Грета на пороге. Молча открывали перед ней двери оборотни. Без проблем добралась до королевской спальни.
Постучала. Тихо.
— Давно король выходил оттуда? — спросила у стражника.
— Не выходил.
— К себе пускает?
— Раньше не пускал. Теперь просто лежит и не на что не реагирует. Несколько оборотней к нему заходили, но ушли ни с чем.
“Надеюсь, напьется моей кровушки и успокоится”, — подумала Грета и вошла в спальню.
В нос ударил жуткий запах гниения. Вообще воздуха в спальне не хватало, темно, окна завешаны — все еще траурные венки и ленты, что приказала повесить Грета после ухода Оберона — и темный клубок смрада на кровати. Так и упал после приезда на нее оборотень. В грязи и крови, которые сейчас распространяли невыносимую вонь по всей комнате.
— Верн?
Не шелохнулся.
Подошла ближе, опустилась, чтобы рассмотреть получше. Отвратное король представлял зрелище.
— Зачем? — спросил он сипло.
— Тебе нужно пить, — сказала Грета, не в силах вытерпеть, как расходятся трещинами его губы.
— Зачем?
— Чтобы жить.
— Не хочу.
— Верн, ты должен жить.
— Не называй мое имя. Только не ты.
Грета поднялась и подошла к столу. Положила на него кинжал и налила в кубок воды. Вернулась. Положила голову Верна себе на колени и стала поить. Сделав несколько глотков, выбил из ее рук кубок и с сипом крикнул:
— Уходи! Уходи и жди, когда придет за тобой палач.
— Зачем ждать? — разозлилась Грета. — Приговорил к смерти, так доведи дело до конца. Может, полегчает. Бросил свой народ. Знаешь, как за тебя беспокоятся? Кто королевство после войны восстанавливать будет? Самолюбивый сухарь!
Он отполз на другой край кровати и поджал под себя ноги.
— Почему не лигр? Почему ты не обратился? — спросила Грета.
— Не могу.
— Почему?
— Не знаю! Не могу!
Грета смотрела на скрученное грязное существо на королевской кровати и не могла придумать, как вытащить Верна из этой ямы самоуничтожения.