Мой разум выкрикивает команды, но тело отказывается подчиняться, когда женщина прикусывает нижнюю губу, словно пытаясь скрыть свою дрожь.
Не плачь. Пожалуйста, не плачь.
— Ты пришла сюда, отнимать у меня время? — Хейс машет на нее рукой. — Говори или возвращайся к работе.
Она сжимает кулаки.
— Я не могу позволить себе потерять эту работу.
— Потерять? Ты ударилась головой? — рявкает Хейс.
Ее плечи напрягаются.
— Нет.
— Принимала в последнее время какие-нибудь галлюциногенные препараты? — С каждым словом его зубы становятся все более заметными между губами.
— Мистер Норт, мне нужна эта работа. — Ее голос дрожит. — То, что произошло на вечеринке, было ошибкой. Я была расстроена и напала на вас...
— Напала? — Голос Хейса настолько громкий, что я уверен, что его слышат все, кто находится в соседних офисах. — Это была выпивка.
Выражение ее лица меняется, рот приоткрывается, и кровь отливает от ее щек.
— Но потом, снаружи, когда...
Я прочищаю горло.
Женщина резко оборачивается, впервые замечая меня.
Моя ухмылка — это извинение за то, что я притаился в углу. Уверен, что она не хотела обсуждать личные дела в присутствии незнакомца. Ее взгляд начинает скользить обратно к Хейсу, но задерживается. На моих губах.
Я слегка улыбаюсь.
Ее глаза расширяются.
— О, боже...
— Я видел тебя раньше, но не думаю, что мы официально знакомы. — Я протягиваю ей руку.
Она складывает руки вместе перед собой.
— Ты...
— Хадсон Норт.
— Я знаю, кто ты.
Вместо того чтобы оставить протянутую руку болтаться, я засовываю ее в карман.
— Уверена в этом?
— Но... — Ее широко раскрытые глаза не отрываются от меня. — Твоя рубашка, — выдыхает она.
Хейс стонет.
— Я что, нахожусь в какой-то параллельной вселенной, где люди, которым я плачу, перестают слушать, когда я говорю? Я вычту расходы на химчистку из твоей зарплаты. Кстати о зарплате, я плачу тебе не за то, что ты шатаешься по моему офису, заикаясь, как ребенок.
— Нет необходимости. — Я смотрю на женщину, которая отказывается встретиться с моими глазами. — Я уже позаботился о чистке. Поскольку рубашка была на мне.
— О, боже, — стонет она и съеживается.
— Она может вернуть тебе деньги, — говорит Хейс, взмахнув запястьем и глядя на экран своего ноутбука. — Она уже зарабатывает больше денег, чем стоит.
— Господи, Хейс. — Мой близнец — мудак эпических масштабов. — Полегче.
Брат открывает рот, как будто собирается осыпать меня красочными оскорблениями. Но, что бы он ни увидел на моем лице, это заставляет его ухмыляться во все свои зубы.
О-о-о. Нехорошо.
— Эй, у меня есть идея. — Его тон слишком легкий. Слишком спокойный. Черт.
— Джиллингем, подожди, — говорит он женщине, которая теперь медленно пятится из комнаты. — Я переназначаю тебя в другой отдел.
— В другой... — Ее взгляд мечется между нами, и она подозрительно прищуривает глаза. — В какой отдел?
Хейс кивает подбородком в мою сторону.
— Помощник моего брата сидит дома и играет в мистера Маму.
— Боже, какой же ты мудак, — бормочу я.
— Ты займешь его место. — Он откидывается назад в своем офисном кресле, на его лице появляется довольная ухмылка.
Женщины расправляет плечи.
— Смогу ли я...
— Это еще предстоит выяснить. — Лицо Хейса теряет веселое выражение. — Будешь работать с Хадсоном до тех пор, пока ты ему нужна. Начинаешь немедленно.
— Мистер Норт. Сэр, я...
Он поднимает руку.
— Направляй свои вопросы Хадсону. — Хейс наклоняется вперед, обратно к своему компьютеру. — Вы оба можете идти.
Она открывает рот, захлопывает его, затем выходит из комнаты. Я следую за ней, слегка обрадованный, но не желающий задумываться почему. Хейс явно пытается подшутить надо мной, приставив ко мне мисс Джиллингем. Очевидно, что он невысокого мнения о ней, но, с другой стороны, Хейс не слишком высокого мнения почти обо всех.
Я иду за ней по коридору, пока мы не оказываемся на значительном расстоянии друг от друга.
— Мисс Джиллингем.
Она замирает на месте, и ее плечи подтягиваются ближе к ушам. Я останавливаюсь в паре метров позади нее, бессознательно защищая свои яйца и губы — бедные жертвы того, что происходит, когда ее застигают врасплох.
— Тебя устраивает такой расклад? — спрашиваю я, обращаясь к ее спине.
— А тебе это подходит? — Она медленно поворачивается ко мне лицом и, когда находит своими голубыми глазами мои, задерживает их там. — Я напала на тебя. — В ее голосе нет извинений, и, черт... я уважаю это.
— Мне это подходит, но, если ты предпочитаешь остаться с Хейсом...
Выражение ее лица становится кислым.
— Я не хочу тебя к этому принуждать.
Ее брови сходятся вместе.
— Почему ты так добр ко мне после... после того, как я...
— Врезала мне по яйцам?
Она хлопает себя ладонями по лицу и стонет.
— Да. — Единственное слово приглушено ее руками.
— Непреднамеренная ошибка. Не кори себя. — Я наклоняюсь, чтобы меня не услышали проходящие мимо сотрудники. — Это не первый раз, когда женщина нас путает.
Она вскидывает голову.
— Мне следовало бы знать лучше, но... В мою защиту скажу, что на тебе была его рубашка.
— Вы двое не ладите, — говорю я, констатируя очевидное.
Ее челюсть застывает под слишком бледной кожей, что заставляет меня задуматься, когда у нее в последний раз был отпуск.
— Он... непростой.
Хейса называли по-разному. Непростой — это комплимент по сравнению с обычными эпитетами.
— Если хочешь, то можешь уйти. — Если она захочет уволиться, я не стану ее останавливать. Черт, я даже не буду винить ее.
И снова плечи расправлены, подбородок вздернут вверх.
— Я не могу.
Как женщина может казаться уязвимой и уверенной одновременно — загадка. И я хотел бы ее разгадать.
— Послушай, я готов оставить тот удар ниже пояса позади. — Мне нравится, как розовеют ее щеки. — Не против поработать со мной?
— Почему? — Глаза прищурены, губы сжаты. — Почему со мной?
— Мне бы не помешала помощь. — Это не ложь, у меня действительно есть временная должность.
В этой женщине, Джиллингем, есть что-то такое, что меня привлекает. Это не сексуальное или романтическое влечение, а скорее любопытство. А прошло много времени с тех пор, как кто-то или что-то заставляло меня почувствовать, что у меня все еще бьется сердце.
Кажется, она на мгновение задумывается над этим, прежде чем пожать плечами.
— Думаю, я могла бы помочь и отвечать на звонки.
Я протягиваю руку. Она прижимает свою ладонь к моей — маленькая, теплая и мягкая.
— Договорились. — Я чувствую, как уголок моего рта приподнимается, и это движение тянет все еще заживающий порез на моей губе.
Она отдергивает руку раньше, чем я готов ее отпустить.
— Когда ты хочешь, чтобы я начала?
— Послезавтра. У меня важная деловая поездка.
Она быстро моргает.
— О. Эм... может быть, ты покажешь мне стол своего помощника, чтобы я могла ознакомиться и задать вопросы до того, как ты уедешь.
Я хмурюсь и качаю головой.
— Боюсь, что нет. Мне нужно, чтобы ты поехала со мной.
— Что...
— И возьми выходной, чтобы собрать вещи или сделать все, что тебе нужно сделать до нашего отъезда. — У меня в кармане звонит телефон. — Нас не будет до пятницы. — На определителе я вижу номер репортера из «Таймс». — Мне нужно ответить. — Я принимаю вызов и прижимаю телефон к уху. — Это Хадсон. Не мог бы ты подождать одну минуту?
Женщина все еще стоит на месте, словно ожидая, когда ее отпустят.
Я прижимаю телефон плечом.
— Мой водитель заберет тебя ровно в семь часов. Полагаю, она знает, где ты живешь, после того как отвезла тебя домой после рождественской вечеринки?
Ее щеки раскраснелись от напоминания.
— Да.
Розовый цвет ей очень идет.
— Отлично. — Я поворачиваюсь и оставляю ее позади.