— Роза? Ты же сказал, что она умерла?
— Она не умерла, Фрэнки. Я солгал.
О н проводит рукой по своим темно-каштановым волосам, облегчение разливается по его чертам. Хлопнув ладонями по коленям, он улыбается мне. — Ты, блядь, подловил меня на этом.
— Я серьезно. Завтра она должна уехать от меня. Я хочу, чтобы ты поселил ее где-нибудь с сестрой. Присматривай за ней, защищай ее, как ты это делал раньше.
Он хмурится. — Как много ты знаешь?
— Достаточно, чтобы знать, что она тебе доверяет. Это одна из причин, по которой я сохранил тебе жизнь.
Комнату заполняет тишина.
— По рукам, — он протягивает мне руку. Я колеблюсь, прежде чем пожать ее.
— Ну, партнер, каков наш первый шаг?
Если бы мне так не нравился этот засранец, я бы снова врезал ему в идеально вылепленную челюсть.
— Похоже, мне нужно планировать свадьбу с женщиной, похожей на ротвейлера, которая планирует мою смерть, — я закатываю глаза.
— Мы не позволим им убить тебя. По крайней мере, мы усложним им задачу.
Я отодвинулся от стола. — Кажется, из нас все-таки получится хорошая команда.
Я распахнул дверь, и свежий воздух обдал меня.
Фрэнки налил себе еще выпить. — Да, потому что мы оба безжалостных засранца.
Я усмехаюсь. Он прав.
ГЛАВА 31
Лука
Страх сжимает мой живот, когда я распахиваю входную дверь своего особняка. Я знаю, что я должен сделать, даже если это последнее, что я хочу делать.
Война с Фальконе, возможно, и закончилась, но это начало совершенно новой битвы.
Лука Руссо и Фрэнки Фальконе, покоряющие мир. Шаг первый: отобрать власть у Капри и защитить свою семью. А это значит, что я не могу оставить ее у себя.
Я делаю глубокий вдох, тихо закрывая за собой дверь.
Это будет последний раз, когда она будет со мной.
Я, крадучись, поднимаюсь по парадной лестнице и направляюсь в спальню, снимаю пиджак от костюма Армани и вешаю его на перила. Дверь в мою комнату приоткрыта, поэтому я заглядываю внутрь. Умиротворенная Роза уютно устроилась, ее длинные иссиня-черные кудри веером разметались по подушкам.
Я прокрался незаметно в комнату, снял одежду, положил ее на черное кожаное кресло в углу и лег в постель рядом с ней. Как только матрас прогнулся, она пошевелилась рядом со мной, заставляя мой член подергиваться от сладких тихих стонов, срывающихся с ее пухлых губ.
Она утыкается носом мне в грудь, и я прижимаю ее крошечное тело к себе, притягивая ее так близко, как только могу.
— Ты дома, — прошептала она. Я уткнулся носом в ее макушку, вдыхая аромат ванили, и закрыл глаза.
Дом.
Это наш дом. Еще на один день.
— Что бы ни случилось дальше, мое сокровище, ты всегда будешь моим домом, — говорю я, вкладывая смысл в каждое слово.
Она нежно целует мой заросший щетиной подбородок. Одна слеза скатилась по моей щеке.
В тот день, когда я похитил ее, я никогда не думал, что она в ответ украдет мое сердце. Я считал ее типичным диким ребенком, избалованной принцессой мафии. Как же я ошибался.
Я просто молюсь гребаному Богу, чтобы завтрашний день не вернул ее снова по спирали к той жизни, в которой я ее нашел. Где она маскирует свою боль, чтобы мир не увидел ее слабость.
После всего, через что она прошла, я не виню ее за то, что она обратилась к бутылке, чтобы облегчить пытку, разъедающую ее изнутри. Если бы я мог вернуться в прошлое и остановить этого мудака от насилия над ней, я бы сделал это не задумываясь. Если бы я мог покопаться в ее мозгу и стереть воспоминания. Я бы с радостью взял на себя каждую каплю душевной боли ради нее.
Она действительно не осознает, насколько она особенная.
Я чувствую её тёплое дыхание на своей груди, когда я закрываю глаза и погружаюсь в то, что, я знаю, будет моей последней ночью спокойного сна.
Запах свежего кофе пробуждает меня ото сна. Когда я, моргаю, открываю глаза, меня встречает зрелище невероятной красоты. Я провожу взглядом по ее длинным стройным ногам и стону, когда замечаю черное кружевное белье, которое она даже не пытается скрыть своим распахнутым шелковым черным халатом. Она одаривает меня лучезарной улыбкой, ее большие темные глаза пристально смотрят в мои.
— Я подумала, что тебе это может понадобиться, — говорит она. В ней чувствуется легкий намек на итальянский акцент, скрытый под поверхностью ее ньюйоркского акцента.
Я сажусь и наблюдаю, как она облизывает губы, глядя на мой рельефный пресс.