Куиринейна услышала, как стукнула входная дверь, и обернулась, чтобы приветствовать вернувшегося домой мужа. Гавриел, однако, был так бледен, что слова приветствия замерли у нее на губах.
— Нейна! — выдохнул он. — Лисил бежал из города. Бежал!
Гавриел был растрепан, пряди волос прилипли к влажному от пота лбу. Он — был почти такого же роста, что и жена, но на этом всякое сходство заканчивалось. Темноволосый, темноглазый, с заурядными чертами лица и короткой седеющей бородкой, он выглядел так, что совершенно не бросался в глаза, — огромное преимущество для шпиона и наемного убийцы.
Нейна была во всем его полной противоположностью — высокая, гораздо выше человеческих женщин, с шелковистыми, светлыми, почти белыми волосами, которые сейчас были собраны в тяжелый узел на затылке. Обычно она распускала волосы и, когда желала подчеркнуть свою необычную внешность, заправляла их за длинные заостренные уши. Кожа у нее была теплого золотисто-смуглого цвета, на треугольном лице выделялись большие янтарные миндалевидные глаза. Взгляд этих глаз легко завораживал любого мужчину, который имел неосторожность засмотреться на Нейну, — опять же огромное преимущество для шпионки и наемной убийцы.
На редких вечерних приемах Дармута она служила совершенно особым украшением, без труда сближаясь с любым нобилем или офицером, которого ее лорд подозревал в измене. Все эти люди лезли вон из кожи, чтобы произвести на нее впечатление, и без устали нашептывали ей о том, как велико их влияние в провинции и как щедро они могли бы оплатить ее благосклонность. И вот сейчас ее привычный мир — мир, который она делила с Гавриелом, — рушился безвозвратно.
Нейна покачала головой, чувствуя, как медленно и мерно бьется сердце в ее груди.
— Лисил наверху, в спальне, спит в своей постели.
— Нет. — Гавриел прямо глянул ей в глаза — Он сбежал.
Нейна закрыла свои огромные глаза. Лисил бежал?
Лисил бросил их?
— Дармут повесит нас на крепостной стене, — сказал Гавриел и, ткнув в нее пальцем, прибавил: — Переоденься и собери оружие. Я пока достану наши сбережения.
Один из них троих всегда оставался дома. Исключение составляли случаи, когда Нейна посещала приемы в замке Дармута и там пребывала под неусыпным оком своего хозяина. Только тогда ее муж и сын могли вдвоем уйти из дома. Гавриел порой водил сына в какую-нибудь скромную таверну на задворках торгового квартала. Одно оставалось неизменным: один из них всегда оставался заложником, дабы обеспечить повиновение остальных. И все же Лисил, ее сын, бежал из Веньеца.
— Где ты это услышал? — спросила она.
— Брет предупредил меня и...
— Откуда он узнал?
— Некогда! — резко бросил Гавриел. — Нам надо бежать!
Он выскочил из кухни.
Нейна последовала за ним на второй этаж, но, прежде чем зайти в супружескую спальню, заглянула в комнату Лисила. Там никого не было, постель смята. Мальца тоже нигде не было видно. Нейна похолодела и, борясь с паническим страхом, бросилась в свою спальню.
Она дернула ворот платья, обрывая пуговицы, сбросила платье на пол. Стоя нагой в холодной комнате, она мельком глянула на дальнее окно. Там, посреди озера, высился замок лорда Дармута, их господина и повелителя. Нейна принялась торопливо собирать теплую одежду для ночного путешествия... и тут заметила, что на кровати валяется затянутый шнурком кошелек.
Нейна схватила его. Кошелек был битком набит серебряками. Грудь Нейны пронзила, точно кинжалом, острая боль. Эти деньги оставил им Лисил. Неужели его вынудили бежать? Или он уже давно задумал побег?
Оглянувшись на открытую дверь спальни, она увидела, что Гавриел, став на перила на лестничной площадке третьего этажа, тянется рукой к потолочному светильнику.
Надев шерстяную рубаху, облегающие штаны и сапоги, Нейна пинком отправила скомканное платье под кровать и вытащила из-под туалетного шкафчика тугой полотняный сверток. Напоследок она прихватила черный шерстяной плащ. К тому времени, когда она вышла из комнаты, Гавриел уже стоял в коридоре, и в руке у него был еще один туго набитый кошелек. Он взглянул на Нейну и с нежностью, словно хотел утешить, коснулся ее руки.
— Лисила заметили, когда он прятался в фургоне, уже выехавшем за городские ворота. Стража на воротах и на городских стенах поднята по тревоге. Этим путем нам из города не выбраться. Придется идти в замок.
Нейна знала, что он имеет в виду, и знала, как это рискованно.
— Стражников на мосту тоже могли поднять по тревоге. Нас неминуемо схватят, и бежать будет некуда.
— У нас нет выбора. Наша единственная надежда — в подземелье замка.
Он был прав, и это Нейна тоже знала.
Они выскользнули из черного хода в ночь. Над озером высился замок Дармута, и огонь, пылавший в башенных светильниках, отражался в черной воде.
— Почему Лисил так поступил? — прошептала Нейна, плотнее запахнув плащ.
— Думаю, — сказал тихо Гавриел, указывая на замок, — наш сын больше не мог выносить всего этого.
Нейна подняла взгляд. Будучи эльфом, она видела ночью, как днем, и ей не нужен был оранжевый свет башенных светильников, чтобы разглядеть труп повешенного, болтавшийся на ближайшей стене. Снова ей показалось, что в груди у нее проворачивается ледяной кинжал.
— Он обрек нас на смерть за то, что повесили старика ученого?!
Лицо Гавриела отвердело.
— Лисил не годился для такой жизни, но ты настаивала...
Он не договорил, но Нейна и так знала, что он хотел сказать. Это она настояла на том, чтобы сын прошел обучение, хотя сам Гавриел предпочел бы, чтобы Лисил оставался только заложником, привязью, на которой держал бы их Дармут. Нейна обучила сына в традициях своей касты, касты анмаглахков.
Не было времени спорить, оправдываться или сожалеть о том, что сделано. Нейна схватила мужа за руку, и они побежали по берегу озера к мосту. Они спешили к замку, который был их единственным шансом выжить.
ГЛАВА 1
— Где же эта девчонка? — пробормотала Магьер. — И где этот четвероногий потворщик?
— Винн и Малец скоро придут, — отозвался Лисил. — Все равно уже вечер на носу, так что можно будет с тем же успехом остаться в городе еще на одну ночь.
Он не смотрел на Магьер и почти не слышал, как она, шлепая по грязи, нетерпеливо расхаживает по мостовой. Взор его был устремлен на массивные ворота Сояадрана, самого северного города Стравины. Поднимая взгляд к отдаленным, покрытым снегом вершинам Коронного хребта, Лисил волей-неволей видел поросшие лесом подножия гор восточной части Войнордов, где лежала провинция лорда Дармута.
Он плотнее запахнул шерстяной плащ, спасаясь от предвечернего холода, — под каменную арку, в распахнутые настежь бревенчатые ворота дунуло стылым ветром. Порыв ветра откинул капюшон плаща, и Лисил поспешно снова надвинул ткань на выбившиеся пряди светлых волос.
В долгом пути на север континента их настигла зима. Тут и там на улицах и за стенами города белел свежевыпавший снежок, тонким слоем снега были присыпаны и крыши ближайших зданий. Сразу за воротами пологий склон спускался к реке, которая текла с востока на запад, — широкий стылый поток, уже тронутый у берега молодым льдом. Дальний берег реки плавно переходил в луг, поросший бурой травой, еще мокрой от недавнего ледяного дождя. За лугом смутно виднелась череда сосен и елей, отмечавшая начало лесистых горных подножий.
Там под серым, пасмурным небом пролегали, тихие и безлюдные, приграничные земли провинции Дармута. Наивный человек мог бы счесть этот пейзаж мирным, но такое впечатление было обманчиво, и уж Лисил знал это, как никто другой. По ту сторону пограничной реки затаились призраки его первой жизни.
Сын и раб, шпион и наёмный убийца.
Невозможно вернуться в свое прошлое — именно так гласит банальная мудрость, которая сейчас и припомнилась Лисилу. Впрочем, у него нет выбора: если только он намерен продолжать поиски, ему предстоит совершить невозможное.