Внутри меня взрываются фейерверки, но я только киваю и принимаюсь искать палку, чтобы поиграть с Пенни. Не знаю, привыкну ли к нему когда-нибудь.
– Ты правда целовалась только три раза? – Он выглядит заинтригованным. – Ты разве не была чирлидером в Балларде?
Я фыркаю.
– А что, чтобы быть чирлидером, надо обязательно поцеловать миллиард парней?
– Ну, нет, но… – Он сверлит меня взглядом. – Ладно, я иду на поводу у стереотипов.
Не могу не улыбнуться его ворчливой капитуляции.
– Да, я была чирлидером, – подтверждаю я. – И да, я целовалась только трижды.
Я много кем была в академии Балларда. Чирлидером. Главой комитета по созданию выпускного альбома, а это огромная честь для десятого класса. У меня была лучшая подруга – Джиллиан Коатс, с которой я не разговаривала с весны.
В Балларде я была популярной. Не так, как моя сестра, ее боялись девушки и хотели парни. Слоан шутила, что я одна из тех раздражающих девчонок, которую парни хотят, а девочки не могут ненавидеть, потому что я слишком искренняя. Что бы это ни значило, я всегда была самой собой. Думаю, что Слоан польстила мне в случае с мальчиками, учитывая, что за всю жизнь мной интересовались всего трое.
В одном она была права – в Балларде меня любили. Пока сплетни не превратили меня в безумную, после чего я вдруг оказалась изгоем. Точно знаю, что Джиллиан и мои бывшие друзья до сих пор шепчутся обо мне. Вижу их иногда в соцсетях, эти глупые комментарии обо мне под чужими постами. Позорище.
– Не хочу переводить тему, – говорит Фенн, – но ты не замечала, чтобы Слоан себя как-то странно вела? Потому что Эр Джей начинает меня напрягать.
Задумываюсь. Она определенно болтала меньше обычного по пути домой. Но я не особо обратила внимание, потому что это значило, что я избежала ежедневного разбора всех, кто задел меня сегодня. Кому ей надо надрать задницу. Чьи колеса вспороть. Моя старшая сестра – моя защитница, хотя мне и не надо, чтобы обо мне так пеклись. Честно говоря, я бы позволила ей набить каждый шкафчик горящим собачьим дерьмом, если бы от этого мог быть какой-то толк. Но какой бы страшной ни была Слоан, еще ни один человек не изобрел механизм, который смог бы положить конец школьным сплетням.
По большей части я бы назвала ее не столько странной, сколько по уши влюбленной. С тех пор как они с Эр Джеем снова сошлись, она стала почти одержимой. Ходит в туманной дымке любовной ауры. Я за нее рада, но это немного пугает. Слоан раньше отрицала романтику как вид, а теперь затирает всем про любовь так, словно попала в систему сетевого маркетинга.
– Она какая-то рассеянная на этой неделе, – отвечаю я. – Только и делает, что переписывается с Эр Джеем. Не знай ее так хорошо, решила бы, что они решили сбежать вместе.
Фенн пожимает плечами.
– Ну, если сбегут, то вся наша комната останется мне, так что…
– Я бы сказала, что это обычное дело для новых отношений, но Слоан последнее время сложно назвать обычной, так что откуда мне знать. Они в своем отдельном мире.
– Ага, очень рад за них, но пусть Эр Джей уже вылезает оттуда.
Это даже мило, как Фенн бурчит по этому поводу. Он только-только помирился со своим сводным братом, так что похоже, что он даже ревнует. Может, ему не хватает внимания.
– Не знаю, как это описать даже, – добавляет он. – Как ни посмотрю на него, у него такое лицо, словно он не знает, как сообщить мне о смерти бабушки или типа того.
Хм.
– Ладно, это и правда странно. Может, это просто его лицо?
Эр Джей хороший парень, но немного асоциальный. У него вечно хмурое выражение лица. Общительному парню вроде Фенна он должен и вовсе казаться инопланетянином.
– Вот пару дней назад я захожу в комнату после тренировки, а он по телефону треплется. Полагаю, что со Слоан. Вот только он посмотрел на меня, как олень в свете фар, и тут же отвел взгляд. Глупо, наверное, но поклясться готов, что все точно так же на меня смотрели, когда говорили о маминой болезни. Когда все боялись сказать мне, насколько все плохо.
– Мне жаль. – Взяв руку Фенна в свою, я кладу наши сцепленные ладони себе на колени.
Я знаю, каково остаться без матери, пусть моя и не умерла от затяжной болезни. Нет, с ней все было внезапно и без предупреждения. Несчастный случай, которого никто не мог предвидеть, и вот она уже утопленница. Мне было всего пять лет, так что я мало помню о том времени. Только отрывки. Фрагменты похорон, как в нашем доме еще несколько дней после было полно людей, как мы с сестрой пытались осознать смерть и страшную правду – мамочка больше не вернется.