Она выдергивает свою руку из моей и поворачивается ко мне.
- Почему ты сделал это со мной? В чем смысл, а? Когда я выбрала Бесстрашие, я не знала, что подпишусь на недели пыток!
Если бы на ее месте был какой-нибудь другой новобранец, я бы к этому времени уже десятки раз наорал на него за несоблюдение субординации. Я бы чувствовал себя под угрозой от ее постоянных нападок на мою репутацию и постарался бы подавить её бунт так же безжалостно, как это сделал с Кристиной в первый день посвящения. Но Трис заслужила мое уважение, когда прыгнула первой в сетку; потом она бросила мне вызов во время её первого приема пищи; потом её не отпугнули мои неприятные ответы на вопросы; когда она заступилась за Ала и смотрела мне прямо в глаза, пока я метал в нее ножи. Она не моя подчиненная, просто не может ею быть.
- А ты думала, преодолеть трусость будет легко? - спрашиваю я.
- Это не преодоление трусости! Трусость - это то, как ты действуешь в реальной жизни, а в реальной жизни меня не заклевывают до смерти вороны, Четыре!
Она начинает плакать, а я слишком застопорен от того, что она только что сказала, чтобы чувствовать себя неловко от ее слез. Она не усваивает уроков, которые преподносит Эрик. Она усваивает другие вещи, мудрые вещи.
- Я хочу домой, - говорит она.
Я знаю, где камеры в этом коридоре. Я надеюсь, ни одна из них не записала ее слов.
- Научиться думать в разгар паники - вот урок, который каждый, даже твоя семья Сухарей, должен выучить, - говорю я. Я подвергаю сомнению многие вещи в обучении бесстрашных, но симуляции страха не одни из них; они - наиболее эффективный способ для человека взаимодействовать со своими собственными страхами и победить их, гораздо более эффективный, чем метание ножей или борьба. - Вот чему мы пытаемся научить тебя. Если ты не можешь усвоить это, тогда убирайся отсюда, потому что ты нам будешь не нужна.
Я резок потому, что знаю, что она справится. И еще потому, что просто не могу по-другому.
- Я пытаюсь, но я провалилась. Я плохо справляюсь.
Я чувствую, что сейчас рассмеюсь.
- Как долго, по-твоему, ты была в той галлюцинации, Трис?
- Я не знаю. Полчаса?
- Три минуты, - говорю я. - Ты справилась в три раза быстрее, чем кто-либо из инициированных. Кем бы ты не была, ты не лузер.
Ты, должно быть, дивергент, думаю я. Но она не сделала ничего, чтобы изменить симуляцию, поэтому может и нет. Может, она просто настолько храбрая.
Я улыбаюсь ей.
- Завтра у тебя получится лучше, вот увидишь.
- Завтра?
Она успокоилась. Я прикасаюсь к ее спине, прямо между плеч.
- Что было твоей первой галлюцинацией? - спрашивает она меня.
- Это в большей степени не что, а кто.
Говоря это, я думаю, что мне просто следует рассказать о первом препятствии в моем пейзаже страха, боязни высоты, хотя это не совсем то, о чем она меня спрашивает. Когда я рядом с ней, я не могу контролировать то, что говорю так же, как я это делаю рядом с другими людьми. Я говорю расплывчато, потому что только так могу останавливать себя, чтобы не сказать чего-либо лишнего, моя голова забита ощущением ее тела под её рубашкой.
- Это неважно.
- И ты преодолел этот страх?
- Еще нет. - Мы дошли до двери спальни. Прогулка еще никогда не заканчивалась так быстро. Я кладу руки в карманы, чтобы еще раз не сделать что-нибудь глупое. - И, может, никогда не преодолею.
- Так они не уходят?
- Иногда уходят. А иногда другие страхи занимают их место. Но смысл не в том, что бы стать бесстрашным. Это невозможно. Научиться контролировать твой страх и как освободиться от него, вот в чем смысл.
Она кивает. Я не знаю, для чего она пришла сюда, но если бы мне пришлось угадывать, то, возможно она выбрала Бесстрашие за её свободу. Отречение бы подавляло искру в ней, пока она совсем бы не угасла. Бесстрашие, несмотря на свои недостатки, разжигает искру в пламя.
- В любом случае, - говорю я, - твои страхи редко такие, какими выглядят в симуляции.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, ты же не боишься ворон? - улыбаюсь я. - Когда ты видишь ее, ты разве убегаешь от нее с воплями?
- Нет, вроде нет.
Она придвигается ближе ко мне. Я чувствовал себя спокойнее, когда между нами было больше места. Все ближе, и я думаю о прикосновении к ней, в моем рту становится сухо. Я никогда не думал так о людях, так о девушках.
- Так чего я боюсь на самом деле? - спрашивает она.
- Я не знаю, - отвечаю я. - Только ты можешь знать.
- Я не знала, что становиться бесстрашной так трудно.
Я рад, что теперь мне есть над чем поразмыслить, кроме того, как легко бы было пристроить руку на изгибе ее спины.
- Мне говорили, что так было не всегда. Быть бесстрашным, я имею в виду.
- Что изменилось?
- Лидеры. Человек, который контролирует тренировки, задает стандарты поведения Бесстрашных. Шесть лет назад Макс и другие лидеры изменили обучение таким образом, что оно стало более соревновательным и жестоким.
Шесть лет назад часть обучения бою была короткой и не включала в себя беспощадно-сокрушительные спарринги. На новобранцах была защитная одежда. Акцент делался на том, чтобы быть сильным и способным, на развитии товарищеских отношений с другими новобранцами. Даже когда новобранцем был я, было лучше, чем сейчас - не было ограничений, чтобы стать членом Бесстрашия, драки заканчивались, когда один из дерущихся сдавался.
- Мне сказали, что это было нужно, чтобы проверить силу людей. И что приоритеты Бесстрашия вообще изменились. Спорю, ты не угадаешь, кто новый протеже командиров?
Конечно, она моментально угадывает.
- Так, если ты был первым среди инициированных, то каков был рейтинг Эрика?
- Вторым.
- Значит, он был вторым кандидатом в лидеры. А ты был их первым.
В точку. Я не знаю, был ли я первым, но я в любом случае был лучшим вариантом, чем Эрик.
- Почему ты так решила?
- То, как Эрик вел себя на ужине в первую ночь. Завистливо, несмотря на то, что у него есть все, чего он хочет.
Я никогда не думал про Эрика с этой точки зрения. Завидует? Чему? Я никогда ничего у него не отнимал, никогда не представлял для него реальной угрозы, именно он был после Амара, после меня. Но, возможно, она права: может быть, я никогда не замечал, насколько недовольным он был, оказавшись вторым после перешедшего из Отречения, после всей тяжелой работы, или из-за того, что Макс предпочитал меня в качестве лидера, хотя его определили сюда именно для того, чтобы стать лидером.
Она вытирает лицо.
- Видно, что я плакала?
Вопрос звучит для меня почти смешно. Ее слезы исчезли так же быстро, как появились, теперь ее лицо снова спокойное, ее волосы мягкие. Будто ничего не случилось - будто она не провела три минуты, охваченная ужасом. Она сильнее, чем был я.
- Хм. - Я приближаюсь, притворяясь, будто бы изучаю ее, но потом это уже не шутка и я стою очень близко к ней, мы дышим одним воздухом.
- Нет, Трис, - говорю я. - Ты выглядишь... - подбираю присказку бесстрашных, - твердой, как гвозди.
Она слегка улыбается. То же делаю и я.
- Эй, - сонно бормочет Зик, роняя голову на кулаки. - Не хочешь поработать вместо меня? А то мне хоть спички в глаза вставляй.
- Извини, - говорю я. - Мне просто нужно использовать компьютер. Ты ведь знаешь, что сейчас всего девять часов, да?
Он зевает.
- Я быстро устаю, когда мне скучно. Хотя смена почти закончена.
Мне нравится комната контроля по ночам. Только три человека следят за записями, поэтому там тихо, только слышен шум работы компьютеров. Через окна я вижу только серебро луны; все остальное погружено во тьму. Трудно найти мир в убежище бесстрашных, и здесь я делаю это чаще всего.