- Оказывается, это мой брат-идиот, - говорит Зик. - Вас не должно быть здесь после отбоя. Осторожно, а то Четыре расскажет Эрику и тот с вас скальп снимет.
Юрайя кладет пистолет на пояс сбоку, не разряжая его для безопасности. Когда-нибудь он закончит с дырой в заднице от пистолета, выстрелившего через штаны. Я не указываю ему на это.
Я держу дверь открытой, чтобы пропустить их через нее. Когда Линн проходит мимо, она говорит:
- Ты не рассказал бы Эрику.
- Нет, не рассказал бы, - отвечаю я. Когда Трис проходит мимо меня, я выставляю руку, и та автоматически занимает пространство между лопаток. Я даже не знаю, было ли это подсознательно или нет. И меня это не заботит.
Остальные начинают спускаться по коридору, наш прежний план провести время в спортзале забыт, как только Юрайя и Зик начинают препираться, а Шона и Марлен делят остатки кекса.
- Погоди секунду, - говорю я Трис. Она поворачивается ко мне, выглядя обеспокоенной, поэтому я пытаюсь улыбнуться, но сейчас это сделать трудно.
Я обратил внимание на напряжение в спортзале, когда вывешивал рейтинг ранее утром - раньше я не думал, когда подсчитывал баллы для рейтинга, что мне стоило бы записать её ниже для её собственной защиты. Это было бы оскорблением её навыков в симуляции, ставить ее ниже в списке, но, возможно, она предпочла бы оскорбление растущей пропасти между ней и ее приятелями-перешедшими.
Даже когда она бледна и обессилена, с порезанными пальцами и нерешительным взглядом, я знаю, что это не тот случай. Эта девушка никогда бы не захотела быть безопасно спрятанной в середине, никогда.
- Это твое место, ты это знаешь? - говорю я. - Ты нам подходишь. Скоро все закончится, так что... просто держись, хорошо?
Внезапно жар приливает к затылку, и я потираю его рукой, не в силах встретиться с ней глазами, хотя я чувствую на себе ее взгляд, когда молчание затягивается.
Затем она переплетает свои пальцы с моими, и я смотрю на нее с удивлением. Я слегка сжимаю её руку, и отмечаю, сквозь замешательство и усталость, что, хотя я и касался ее дюжину раз, и каждый раз это словно помутнение рассудка, она впервые ответила мне.
Потом она поворачивается и бежит, чтобы догнать друзей. И я стою в коридоре, улыбаясь, как идиот.
Уже почти час я стараюсь уснуть, ворочаясь под покрывалом в поисках удобного положения. Но кажется, что кто-то заменил мой матрас на сумку с камнями. Или, может быть, мой ум слишком занят, чтобы спать.
В конце концов я сдаюсь и делаю то, что делаю каждый раз, когда мне не спится, - надеваю обувь и куртку и иду к Пайер. Я подумываю о том, чтобы еще раз запустить программу пейзажей страха, но я не догадался пополнить свой запас сыворотки этим вечером, а сейчас будет хлопотно достать ее. Вместо этого я иду к диспетчерской, где Гас приветствует меня храпом, а двое других даже не замечают, как я вхожу.
Я не пытаюсь еще раз просмотреть файлы Макса - я чувствую, что знаю достаточно, что грядет что-то плохое и я не знаю, как это остановить.
Мне нужно кому-то рассказать, мне нужен кто-то, кто сможет разделить это со мной, сказать мне, что делать. Но нет никого, кому бы я мог доверить что-то подобное. Даже мои здешние друзья родились и выросли в Бесстрашии; как мне узнать, доверяют ли они безоговорочно своим лидерам? Я не могу знать.
Почему-то на ум приходит лицо Трис, открытое, но смущенное, когда она сжала мою руку в коридоре.
Я прокручиваю запись, просматривая городские улицы, и затем возвращаюсь на территорию Бестрашия. Большинство коридоров настолько темные, что я не смог бы там ничего увидеть, даже если бы там что-то было. В наушниках я слышу только шум воды в ущелье или свист ветра в аллеях. Я вздыхаю, склоняя голову на руку и наблюдаю за изображениями, меняющимися одно за другим, и позволяю им усыпить меня.
- Иди спать, Четыре, - говорит Гас через комнату.
Я просыпаюсь и киваю. Если я не наблюдаю за записями, то это значит, что находиться в комнате контроля нет смысла. Я выхожу из моего аккаунта и иду по коридору к лифту, стараясь не спать.
Пока я иду по вестибюлю, я слышу крик, исходящий снизу, из Ямы. Это не веселый клич бесстрашных, не вскрик кого-то приятно удивленного, или что-то вроде того, это крик ужаса.
Маленькие камушки разлетаются в стороны позади меня, когда я бегу вниз к подножию Ямы; я дышу быстро и тяжело, но размеренно.
Три высоких, одетых в черное человека стоят внизу у ограждения. Они столпились вокруг четвертого, объекта поменьше, и, хотя вижу я немного, я понимаю, что это драка. Или это можно было бы назвать дракой, если бы они не были трое против одного.
Один из нападавших оглядывается, видит меня и бежит в другом направлении. Когда я подхожу ближе, я вижу одного из оставшихся нападавших, поднявшего жертву над пропастью, и я кричу:
- Эй!
Я вижу ее светлые волосы и вряд ли могу разглядеть что-то еще кроме них. Я сталкиваюсь с одним из нападавших - Дрю, я узнал его по цвету волос - огненно-рыжему, - и швыряю его к ограждению. Я ударяю его раз, два, три в лицо, после чего он падает на землю, а я пинаю его, не думая, совсем не думая.
- Четыре,- ее голос тихий, хриплый и он - единственное, что может помочь мне вернуться. Она висит на ограждении, свисая над пропастью, как наживка на крючке. Другой, последний атаковавший исчез.
Я подбегаю к ней, хватая ее под плечи и снимаю с ограждения. Я держу ее перед собой. Она прижимает свое лицо к моему плечу, запуская свои пальцы под мою рубашку
Дрю, поверженный, лежит на земле. Я слышу, как он стонет, пока я уношу ее прочь - не в больницу, где те, кто пришел за ней, могут начать ее разыскивать, а в свою квартиру, расположенную в пустынном и отдаленном коридоре. Я толкаю входную дверь и кладу ее на кровать. Я ощупываю пальцами ее нос и скулы в поисках переломов, затем проверяю пульс и наклоняюсь ближе, чтобы проверить, как она дышит. Все кажется нормальным, ровным. Даже шишка на затылке, несмотря на припухлость и царапины, не выглядит серьезной. Она пострадала не сильно, но могла бы.
Мои руки трясутся, когда я отталкиваюсь от нее. Она ранена не сильно, а вот Дрю - может быть. Я даже не знаю, сколько раз ударил его, прежде чем она назвала мое имя и пробудила меня. Все тело начитает трясти и я проверяю подушку, поддерживающую ее голову, и покидаю квартиру, возвращаясь к ограждению у Ямы. По пути я пытаюсь воспроизвести последние несколько минут в голове, стараясь вспомнить, куда я его ударил и как сильно, но все сводится к чувству ярости.
Интересно, чувствовал ли я то же, что и он, думаю я, вспоминая дикий, пугающий взгляд Маркуса, появлявшийся всякий раз, когда он был зол.
Когда я подхожу к ограждению, Дрю все еще там, лежащий в странной позе на земле. Я перекидываю его руку через свои плечи и наполовину веду, наполовину тащу его в медблок.
Когда я возвращаюсь в квартиру, то немедленно иду в ванную, чтобы смыть кровь с рук - некоторые костяшки моих пальцев разбиты, порезаны от контакта с лицом Дрю. Если Дрю был там, другой атакующий должен быть Питером, но кто третий? Не Молли - фигура была слишком высокая, слишком большая. Вообще, есть только один инициированный такого размера.
Ал.
Я смотрю на мое отражение, будто могу увидеть в нем частички Маркуса, глядящего на меня из зеркала. У уголка моего рта рана - Дрю ударил меня в какой-то момент? Неважно. И провал в памяти неважен. Важно то, что Трис дышит.