В это время из кухни прибежала хохочущая Ева, втиснулась между ними и прижалась к папе.
Картина маслом: радостный ребенок, счастливая и танцующая девушка в руках сексапильного мужчины, который не сводил с нее задумчивых, но хмурых глаз.
– Мама! – воскликнула моя девочка. – Иди к нам, у нас тут весело.
Дима и Милена дернулись и резко оторвались друг от друга. Милена махнула мне рукой, подошла к телефону и выключила музыку, а Дима остался стоять, но заметно напрягся.
Я подошла и улыбнулась своей девочке.
– Ты хочешь кушать?
– Мы уже поели, – защебетала Ева, запрыгивая ко мне на руки. – Милена сделала клевые сэндвичи с вареной колбаской, сырочком, зеленым листиком и огурчиком. М-м-м, было так вкусно. Мы сели все за стол, как семья. Ну, как мы обычно садимся и играли, кто грязнее станет от еды. Было смешно.
Я прошла на кухню, где на столе остались остатки от завтрака, и возмущенно посмотрела на мужа, отметив для себя, что приборы для моей персоны на столе не лежали.
– Ей нельзя колбасу, ты забыл?
– Та брось, от одного раза ничего не будет.
– Мама, а почему ты не придумаешь такие игры за едой? Мне понравилось, – Ева спрыгнула с моих рук и, хохоча, покрутила попкой. – И не танцуешь, когда убираешь?
Внутри больно уколола ревность. Как быстро Милена переключила на себя внимание моей дочери и мужа.
– Милая, я просто не смешиваю важные дела с весельем. Но если тебе хочется, можем иногда и пошалить.
– Да-а, – прокричала Ева и убежала в холл.
Ко мне подошел муж.
– Юль, ну ты чего? Не с той ноги встала? Или загрустила, что вчера опоздала на встречу с моим другом? – Дима игриво схватил меня за ягодицу и вознамерился поцеловать в губы, но я раздраженно увильнула.
– Нет, встала я в хорошем настроении, пока не увидела все это, – и я показала рукой в холл.
– Что это? Юль, мы просто веселились. Суббота, солнечный день. Ну чего ты?
– А когда ты пялился на бедра нашей няни и на все ее выгибоны, тоже веселился? Или присмотрел мне замену, если я вдруг снова не приду к твоему другу?
Я конкретно завелась, внутри душила ревность, обида, боль, я хотела все это выплеснуть на мужа, чтобы знал, что чувствует его жена.
– Юля, что ты несешь? Я никуда не смотрел. Просто узнал движения, – муж осекся, но я поняла, что он имеет в виду.
– Так стриптизерши танцуют, да? – съязвила я.
Дима округлил глаза и открыл рот, чтобы ответить.
– Дим, я все знаю. Я обещала Милене не говорить, да и сама не хотела ворошить прошлое, но я знаю, кем наша няня работала, что ты последний раз встретил ее на мальчишнике своего друга пять лет назад, помнишь? Знаю, что она переспала с кем-то из твоей компании, залетела, что ее отправили на аборт, но было поздно. Все знаю. Поэтому говори прямо, что вспомнил танец с той вечеринки.
Муж стоял красный, словно его сейчас удар хватит. С чего бы это? Я не настолько нежная душа, чтобы переживать за мое состояние.
– Зачем она тебе это все рассказала? Ребенок от одного из моей компании? – нахмурился Дима и посмотрел в холл, где Милена домывала пол.
– Да, она не назвала имя твоего друга. Решила не палить. Девушке выговориться захотелось, вот и рассказала. Ты поэтому ее с таким прошлым притащил в наш дом? Встретил спустя столько лет и решил помочь?
Глаза мужа растерянно забегали по моему лицу.
– Ну, да, все верно.
– А теперь скажешь ей, чтобы уходила.
– В смысле? Уволить? А что не так?
– Все, от ее прошлого и одежды, которую она носит, до того как ты пялишься на ее зад, – резко и немного громко ответила я.
Зря. Дима не любил приказной тон. Нужно быть хитрее.
– Сдалась тебе ее одежда. Значит так, Милена отлично справляется с ролью няни и хозяйки дома, поэтому никто никуда уходить не будет. А за одежду можешь сказать ей сама, и вообще, – Дима направился на выход, но на пороге обернулся, – может, тебе нужно не возмущаться, а наоборот, взять пример с нее и спросить, где она такие вещи берет? Тогда бы я на твои ноги пялился.