Что?! Умолять? Это я к нему ни за что не вернусь, даже если он будет умолять на коленях! Меня аж передергивает от этой мысли, дыхание перехватывает.
Смотрю на Егора, сузив веки. Если бы взгляд бил током, муж бы уже дергался в предсмертных конвульсиях. Но нет, стоит себе, ухмыляется.
Султан недоделанный! Судя по напыщенной позе и самоуверенности, считает себя неотразимым. Верит, что я стану за него сражаться с соперницей.
Хрена с два. Пусть Аллочка забирает его себе с потрохами. Мне такой предатель сто лет в обед не сдался после всего, что сделал. Такое нельзя ни простить, ни забыть.
Это его любовнице пока невдомек, что Егор поступит с ней так же, как со мной. Ничего, жизнь научит.
Выдыхаю, напоминаю себе, зачем я здесь, и начинаю мысленно считать до десяти. Я хочу все обсудить, вот и пообщаемся с ним как взрослые люди. Хотя бы попытаемся.
— Егор, я пришла не за этим. Давай завершим отношения по-человечески.
Муж приподнимает брови, а затем хмыкает:
— Вот как? Ну давай.
— Если хочешь, чтобы я съехала, помоги с деньгами на первое время и на квартиру. Алименты и дни, когда будешь видеться с Мишей, можем согласовать чуть позже.
— Я так и знал, — повышает тон Егор, злобно скалится, — что тебе от меня только деньги и нужны! А сама что, ни на что не способна? Собралась жить за счет алиментов?
— Я ищу работу, ты ведь в курсе! И что значит жить за счет алиментов? — охаю я, округляя глаза. — Миша твой сын! Ты записан как его отец! И по закону должен платить алименты!
— Я тебе ни копейки не должен! — взрывается Егор. — Вы и так столько лет шиковали за мой счет!
— Шиковали?
Нашу жизнь нельзя назвать шиком. Практически все деньги Егора уходили на бизнес. Я даже подрабатывала на дому в декрете, чтобы не полностью зависеть от мужа.
— Разве не так? Жили как у Христа за пазухой, горя не знали!
Ага, наверное, именно потому все разговоры о том, что мне или Мише нужно что-то более-менее дорогостоящее, частенько заканчивались плохим настроением Егора. Он сетовал, что приходится выдергивать деньги из бизнеса. В итоге я старалась беспокоить его по минимуму, еще и поддерживала, понимая, что он и так много работает. Все с одной целью: чтобы в будущем перестать экономить каждую копейку. Однако это будущее ждет не меня — Аллу.
— Зачем ты вообще на мне женился? Зачем согласился стать отцом Миши, если мы тебе не нужны? — шепчу одними губами.
— Вот только не вздумай рыдать и виноватить меня. Не выйдет, — звереет Егор. — Я столько для вас сделал, а ты мне тут истерики закатываешь!
— Егор! — всплескиваю руками. — Так и я старалась не меньше. Или, по твоему мнению, у меня под рукой всегда была волшебная палочка, и все делалось само собой?
— Старалась она, — возмущенно шипит Егор. — То рубашка плохо отглажена, то суп пересолен, то Миша истерит вместо того, чтобы спать, как положено. И сама хороша! Я тебя какую брал?
— Какую?
— Красивую! А сейчас что? — машет он рукой на меня.
— А что сейчас? — недоумеваю я.
Да, поправилась на два килограмма, но разве это много?
— Взять хотя бы прическу! Вечно с этой своей прилизанной гулькой на голове ходишь, а раньше красиво распускала волосы, — выплевывает муж.
— Хожу, да. Убирать и готовить с распущенными почти до пояса волосами — так себе удовольствие. И Миша очень любит мои волосы, ты сам знаешь. Играет с ними, мусолит и дергает. И вообще, когда мы куда-то ходим, я всегда с прической. Егор, — заканчиваю на выдохе, — ты сам говорил, что тебе все нравится!
Муж цокает, а меня словно обухом по голове ударяет. С чего я вообще оправдываюсь? Очевидно ведь: что ни скажу, у Егора найдется чем меня уколоть. И все это вовсе не потому, что я плохая хозяйка или жена. Повод другой: оправдать измену и то, как нечеловечески жестоко поступил со мной и Мишей. И продолжает в том же духе.
Если до этого я еще надеялась, что муж передумает, все поймет и хоть как-то поможет, теперь надежда умерла окончательно.
— Ты нас вообще любил? — морщусь от невыразимой боли, что разрывает изнутри на части.
Егор молчит. Молчит слишком долго, лишь с шумом раздувает ноздри и сверлит меня сердитым взглядом.