— Как скоро будет готова мебель?
Я чертыхнулась! Этой зачем, когда будет готова мебель?
— И вы работаете только с крупными предприятиями? — Тон Мирры совсем другой, чуть наигранный, чуть жеманный.
— Не только. У меня магазин, где всё, что вам понравиться, можно приобрести розничному покупателю.
— Да что вы? И где ваш магазин.
Мелихов достает свою красивую визитку. Дизайном которой он хвалился мне, когда я подрабатывала у него до выхода на основную работу.
Мирра подхватила визитку и её режущее слух: «Спасибо», отзывается уколом где-то глубоко.
Я стою и ерзаю от нервного волнения и придумываю тысячи причин, как вытащить Мирру из-под гипнотического взгляда Ивана, под влияние которого попала не только я.
Телефон зазвенел в сумочке Мирры. И к моему великому счастью, мою начальницу заняли дела её привычного сумасшедшего графика работы.
— Алло, — Мирра тут же сосредотачивается на звонке, бросая Ване: «Минуточку».
— Ты сняла комнату? — вдруг спрашивает Ваня, как только Мирра оставила нас вдвоём.
— Нет. Я живу у подруги. А деньги на комнату собираю, — ответила я, смеясь.
Не у всех все так хорошо, как у тебя!
— Как ты узнал, что я живу со своей подругой.
— Ты сама сказала.
Я сделал вид, что припоминаю подробности вечера, но в памяти смутное чёрное пятно под названием «Марсель».
— Что твой любезный супруг не рассчитался с тобой по имущественному разделу? — Слышу стальные нотки бывшего юриста.
— Нет. Наша совместное жилье было куплено в ипотеку. А машина до брака. Так что я не стала претендовать на раздел имущества. Не на что.
Я умолчала, что часть средств первоначального капитала были мои личные средства, но вытаскивать их из Герман оказалась себе дороже.
— Что ж, меня ждут дела. До свидания, Олеся. Рад был увидеть
— До свидания, — прощаюсь в слух с Ваней, про себя осознавая, как я рада была увидеть сегодня его.
Ваня растворился за дверью. Практически вся дружная команда растворилась из приемной Воронцова. Только моя начальница, вся в своём диалоге по телефону, и я, мнущаяся у дверей, уже дважды попрощавшаяся с Жанной, никак не отчалим к родным пенатам на шестом этаже.
Я слушаю громкий голос своей начальницы, чувствуя, как под кожей разливается жгучая злость на себя… и на свою неуверенность…
Глава 26
Свой звонок на телефоне я услышала ещё в ванной. Мирра может позвонить в любое время суток и задать кучу вопросов. Я вертела в голове, что ещё нужно Мирре? Допрос с пристрастием, который мне устроила моя начальница по поводу Мелихова, мне, мягко сказать, не понравился. Аргументировала, что волнуется за Воронцова.
Прям за дурочку меня держит. Её интерес в глазах я прочитала сразу.
Постаралась акцентировать, что Мелихов уже занят. Но интерес Мирры разгорелся ещё больше. Чем-то напомнило ситуацию с Герман, когда Юлька постаралась и перехватила дело у Самойловой, как только узнала, что оно будет слушаться на участке мирового судьи Герман Андрея Борисовича. И во всю строила ему глазки и делала не двусмысленные намёки.
Виток судьбы один в один. Даже не намёк на необходимость отойти. Нет. Бежать подальше.
Я закутала голову в банное полотенце и, открыв телефон, удивляюсь звонившему.
Герман Борис.
До субботы далеко. Я перезваниваю свёкру, тяжело дыша в трубку.
— Олеся?
— Здравствуйте, я слушаю.
— У меня к тебе серьезный разговор.
Я внутренне напряглась. У Герман фраза серьёзный разговор ничем хорошим не заканчивается.
— Что вы хотели?
— Встретиться и поговорить.
— Я вам Машу не отдам! — Я начинаю нервно ходить по кухне.
— Я не поэтому вопросу, но вопрос косвенно касается и моей внучки. Завтра я заеду за тобой на работу. Подскажи адрес.
— Переулок Суворовский, сто пятьдесят. Там большое офисное здание.
— Хорошо, я найду. В шесть нормально?
— Вполне, — я успокаиваю себя, но сердце стучит как оглашенное.
Я ещё долго слушаю длинные гудки телефона.
— Олесь, ты чего? Кто звонил? — встревоженная Лана в проеме кухни.
— Герман.
— Мириться?
— Нет. Борис Григорьевич. Пригласил встретиться и обсудить важный вопрос. Что-то мне страшно. Опять гадость придумали против меня.
Я без сил присаживаюсь на кухонный стул. Ноги сразу стали ватными.
— Не ходи.
— Нет уж. Послушаю, что хочет любимое семейство.
— Хочешь, пойдём вместе. Я буду группой поддержки.
Я усмехнулась, представив нашу бабскую команду.
— Нет. Сама разберусь.
Я обвела взглядом стоянку у здания моего офиса. Так и есть. Чёрный Land Cruiser стоит припаркованный чуть поодаль. Я взглянула на голубое небо. Что на сегодня мне приготовлено судьбой и высшими силами? И будут ли испытания по моим силам? Чёрная полоса в моей жизни и так окрасила мои будни в мрачный чёрно-серый колорит.
Я не спеша подошла к машине. Борис Григорьевич в своей манере выбежал из авто и открыл мне дверь. В салоне приятно пахло дорогим одеколоном и тонким ароматом дорогого кожаного салона.
— Здравствуйте, Борис Григорьевич.
— Здравствуй, Олеся. Я забронировал столик в небольшом ресторанчике недалеко от того места, где ты теперь живешь.
— Хорошо, — осторожно соглашаюсь, — но мы сначала заберём Машу из детского сада.
— Не вопрос.
Ланд Крузер, взревев глубоким басом, стремительно рванул. Я отвечаю на вопросы свёкра односложно, рассматривая картинку весеннего дня за окном и настроение у меня отнюдь не радужное. Разминаю костяшки ледяных от нервного напряжения рук.
Маша обрадовалась нечаянной встрече с дедушкой, и их взаимные тёплые объятия меня удивили. Хоть кто-то из семейства понимает, что Маша родная кровь, и Мария Андреевна не безразлична Борису Григорьевичу.
Борис Григорьевич сажает Машу в детское кресло и уже чуть по медленнее отвозит нас в ресторан.
Я огляделась. Не людно. Симпатичное, уютное местечко. Подплывший тут же официант вежливо осведомился, когда подать заказ.
— Уже можете, — бросает, не глядя на вышколенного молодого юношу, Борис Григорьевич, — и нам нужно что-нибудь диетическое для юной леди.
— Для юной леди можем предложить котлету из говядины и отварные овощи.
— Юная леди любит картофельное пюре, — добавила я.
— Хорошо. Мы добавим в заказ, — вышколенный молодой юноша тут растворился.
Расстегнув папку, которую Герман Борис прихватил с собой, свёкор выкладывает на стол накрытой бордовой скатерть в тон общей обстановки, толстый пакет. И пододвигает ближе ко мне.
— Что это? — Я откидываюсь на спинку стула.
— Это деньги.
— В каком смысле деньги? — Удивляюсь и ищу во всём этом представлении подвох.
— Это часть средств, которую вы вложили с Андреем в приобретение квартиры за время совместного проживания.
Я оторопела, и сижу молча, уставившись в окно.
Неожиданно.
— Почему вдруг?
— Всё должно быть по закону. Это моё личное мнение. Здесь ровно половина. Ни больше и ни меньше.
— Хотите быть хорошими?
— И это тоже. Я не хочу, чтобы окружающие думали, что мы тебя выгнали на улицу, забрав при этом все твои деньги. Не солидно.
— Не солидно? Я вашими стараниями более полугода живу под чужой крышей. Спасибо этим людям, приютившим меня с ребёнком.
— Олеся, прости. Андрей погорячился в стремлении насолить тебе.
— Вот это самое интересное. Вроде бы потерпевшая сторона — это я. Но что ни делается, всё к лучшему. Мы только не ведаем этого до последнего. У меня новая жизнь. У вас новая невестка, — я усмехнулась тому, как красивое возрастное лицо Бориса сморщилось при упоминании о новой невестке.
Представляю «дикую радость» Маргариты Андреевны, когда она узнала, что рядом с Андреем не высокородная мадам (Я не подходила по этому параметру. Слава богу, мою свекровь устроила моя внешность и образование!), а возрастная помощница мирового судьи с ребенком и в стадии развода с предыдущем мужем…