— Я не верю, что ты это всерьёз.
— Это ещё почему? — нехорошо усмехается муж и пожимает плечами. — Ты что же, считаешь, я своих детей люблю меньше, чем ты?
— Но… ведь не в этом же дело. Костя, как ты смеешь подобным образом ставить вопрос?
— Смею на правах их отца и человека, давшего им всё для хорошей жизни. На мои деньги они питаются и одеваются, на мои деньги учатся в очень хорошей школе. На мои деньги они будут поступать в университет. На мои же деньги, подозреваю, и первые шаги во взрослой жизни делать.
Мне захотелось уши зажать от этих циничных, мало вязавшихся с истинным отношением Кости к своим детям аргументов.
— Ты говоришь это, чтобы меня разозлить. Чтобы отыграться за свои промахи и чтобы выйти из этого спора победителем. Будто это состязание какое-то!
Муж устало провёл ладонью по лбу, демонстрируя, как же его утомил наш диалог. Диалог, который он не планировал.
Супруг-то вернулся домой, чтобы объявить мне о своей очередной сверхважной командировке, а я ему компрометирующие фотографии на телефоне под нос сунула.
Вот так бывает, Костенька. Пришла беда, откуда не ждали.
— Нет у нас с тобой, Марина, никаких состязаний. Нет и не будет — до тех пор, пока ты не будешь переходить границы разумного. Давай прекратим эти пустые, никому не нужные споры.
— Костя, ты только что мне заявил, что в случае нашего с тобой развода ты отберёшь у меня детей. И после этого ты говоришь мне, давай прекратим?
Муж окинул меня долгим, немигающим взглядом, будто внезапно превратился в хладнокровного оценщика моих достоинств и недостатков.
— А что, Марин, положа руку на сердце, ты решилась бы от меня вот так взять и уйти? Из-за того, что я на пятнадцать минут забылся и сбросил накопившееся напряжение с девкой, чьё имя я назавтра даже не вспомню?
Я пытаюсь понять, сколько искренности в его вызывающем тоне. И сколько желания задеть меня побольнее.
И я точно знаю, почему он это делает. Моего уверенного в себе мужа, привыкшего всё держать под контролем, вдруг застали врасплох.
И он не только не готов признать свой очевиднейший промах. Он ещё и мстить мне за правду собрался.
— Положа руку на сердце, — ответила я ему в тон, — я бы за одну эту формулировку послала тебя, Градов, далеко и надолго.
— Откуда, кстати, у тебя фотографии? — он кивнул на лежавший на обеденном столе телефон, позабытый в пылу разразившейся ссоры. — Ты так яростно тыкала мне им тебе в лицо, что даже не потрудилась объяснить, где ты их раздобыла.
Я скрестила на груди руки:
— А разве я обязана тебе хоть что-нибудь по поводу из появления объяснять? И что изменится, если ты вдруг узнаешь? Это отменит их легитимность?
Муж в ответ на мои вопросы отвечать и не подумал. Просто стоило жару ссоры чуть поутихнуть, и в нём включался хладнокровный аналитик.
Тем более что ссора наша ни к чему, кроме взаимных упреков и угроз, пока не привела.
— Не мешало бы знать, кто решил мне перед отъездом устроить такое веселье. Постараюсь в долгу не остаться.
Я невольно скривилась:
— Своими расследованиями и поисками виновных сам занимайся. Думаешь, я буду тебе помогать?
По лицу супруга скользнула угрюмая усмешка. Он понимал, что теперь я принципиально не стану на его сторону.
— Даже если окажется, что всё это происки моих конкурентов? Людей, способных потенциально создать множество неприятностей, а то и вовсе бизнес мне развалить? А жить мы на что тогда будем?
— Мне безразлично, какие сложности ты предполагаешь. Мне эти неизвестные помогли. Они глаза мне открыли, понятно? Открыли глаза на то, с каким я человеком живу!
— Вот даже как? — и на этот раз усмешка Константина выглядела угрожающей. — Но ты же не думаешь, что я буду мириться с таким положением?
И мне хватает какой-то доли секунды, чтобы понять его нехитрый замысел.
Муж бросает жадный взгляд на мой телефон.
Хочет понять, как те самые фото вообще в нём оказались.
Но я к столу, слава богу, стою значительно ближе. И его движение предугадываю, даже до конца его не осознав.