Секунда-другая, и я совершаю отчаянный рывок к обеденному столу.
Муж намного крупнее меня и сильнее, но даже его феноменальная быстрота реакций на этот раз проигрывает расстоянию.
Я оказываюсь у стола куда раньше мужа, хватаю телефон буквально за мгновение до того, как по уже пустому месту на столешнице хлопнет тяжёлая мужская ладонь.
— Марина, — голос мужа звучит низко, предупреждающе. — Немедленно дай сюда телефон.
— Ты не имеешь права ничего у меня требовать! — почти задыхаюсь, прижимая мобильный к груди, как самую большую свою драгоценность.
— Хочешь, поспорим об этом?
— Делать мне больше нечего! — выкрикиваю гневно и сжав во вспотевшей руке телефон, готовлюсь с боем прорываться из кухни.
Глава 4
— Марина…
Муж едва успевает произнести моё имя. В его голосе угроза смешивается с предупреждением.
Но я уже далеко за гранью здравого смысла и попыток разрешить нашу вражду с помощью уговоров.
Потому что разговорами её не разрешить.
— Марина, не смей!
— А иначе что? — выкрикиваю и кидаюсь к выходу из кухни.
Я почти успеваю. У меня почти получается. Но только почти.
Потому что за порогом кухни меня хватают крепкие руки мужа, и впервые за всю нашу семейную жизнь я ощущаю не трепет сладкого предвкушения и не радостное возбуждение от того, что последует дальше, а страх. Страх неизвестности.
— Не так быстро, милая, — с усилием цедит муж сквозь стиснутые зубы.
По моему застывшему от напряжения телу пробегает невольная дрожь.
Чего ждать от него в таком состоянии? Чего ждать от человека, который безо всякого стеснения заявил, что возможный развод обернётся для меня потерей детей?
Телефон по-прежнему надёжно зажат в моей правой руке, но это, боюсь, совсем ненадолго.
— Немедленно отпусти! — дёргаюсь, надеясь на чудо.
Может, он всего лишь хотел меня припугнуть. Просто строит из себя агрессивного…
— Отдай телефон.
— Это мой телефон!
— Купленный на мои деньги.
От этого циничного напоминания становится особенно обидно и больно.
— Какая же ты всё-таки сволочь, — надсадно пыхчу, пытаясь отодрать от себя его цепкие пальцы.
Только вырваться из хватки Градова невозможно.
Помню, в нашу первую встречу он совершенно серьёзно мне заявил: «Понимаю, что тебя это удивит, но предпочитаю в этом вопросе честность. Я всегда держу крепко всё, что считаю своим. И тратить время на сомнения не собираюсь».
Так он дал мне понять, что настроен серьёзно. И с тех пор ни разу не дал мне усомниться в твёрдости своей позиции в этом вопросе. Градов — жуткий собственник и делал всё для того, чтобы никто и никогда в этом не сомневался.
Вот и сейчас он не стал слушать мои возмущённые междометия и возмущения, а без дальнейших уговор и угроз выдернул несчастный телефон из моих сведённых судорогой пальцев и тут же выпустил меня из своих крепких объятий.
— К-как ты смеешь… Ты совсем разум потерял!
Муж отшагнул от меня, приподняв в руке телефон, и теперь взирал на меня так, будто только что выиграл очень важную битву.
Господи, двое взрослых женатых людей, у которых подрастают дети, дерутся за телефон…
— Я потерял бы его, если бы не попытался выяснить, кто потрудился не только сделать эти фото, но и отослать их моей жене.
Муж потряс телефоном над головой:
— Даю тебе последний шанс, Марина. Шанс рассказать всё самой. А то кто его знает, что ещё любопытного я смогу отыскать в твоём телефоне.
Я смотрела на ухмылявшегося от осознания своего превосходства мужа, и всё внутри пылало от негодования.
— Ты совсем охренел, Градов?
Муж выразительно приподнял брови, демонстрируя удивление от моего внезапно ужесточившегося лексикона.
— Ого, сколько экспрессии! Ты всерьёз полагала, я оставлю без внимания сам факт того, что ты с чужой подачи закатила мне скандал?