— Вы можете составить эти контракты в полчаса? — недоверчиво спросил Винни.
Голдман отмахнулся.
— Это все заготовки, она впишет имена и цифры и все распечатает. Это займет сорок пять минут, — он встал. — Где негатив?
— В смотровом зале, — ответил Винни.
— Мне нравится, как вы работаете, Майкл. Продолжайте в том же духе.
Быстрым шагом Винни проследовал за Голдманом в его офис. Это была квадратная комната, стены которой были увешаны абстрактной живописью.
— Прекрасная коллекция, — сказал Винни.
— Вам следует посмотреть, что у меня имеется дома, — ответил Голдман. Он пролистал свой календарь. — Итак, я возвращаюсь из Лондона в субботу. Вы появитесь на студии в понедельник. Во вторник приходите на обед. Хотите, чтобы я позвал для вас девушку?
— У меня одна уже есть на примете.
— Замужем?
— Нет.
— Отлично.
Контракты были готовы. Винни внимательно прочел все условия, пока Голдман разговаривал по телефону: то сожалел о чем-то, то ловко отшучивался. Голдман был рассудительным человеком. В семь часов вечера контракты были вновь проверены и наконец подписаны.
Голдман вручил Винни два чека.
— Это деньги за фильм. А это стотысячная премия, первая выплата по вашему контракту.
Винни встал и пожал ему руку.
— Спасибо, Лео.
— Майкл, позвольте кое о чем вас спросить. Во сколько обошелся вам этот фильм?
— Шестьсот тридцать тысяч долларов, — ответил Винни.
Голдман разразился смехом.
— Вот это мне нравится! — воскликнул он. — Я-то считал, что не меньше миллиона восемьсот! Я заплатил вам больше, чем нужно! Не говоря уж о том, что вы послали к черту своих инвесторов, забрав десять процентов прибыли себе лично.
— У меня только два инвестора, и они разбогатеют быстрее, чем разбойники с большой дороги. Вы ведь тоже заключили хорошую сделку; за плохие вы не беретесь.
— Так всегда бывает, друг мой; двое подписывают соглашение, и каждый из них всегда знает что-то такое, о чем другому неизвестно. И в конце это срабатывает.
Винни внимательно посмотрел на Голдмана.
— Лео, что вам известно, о чем не знаю я?
Голдман позволил себе слегка улыбнуться.
— Сегодня утром не стало Кэрол Джеральди. Передозировка. Это гарантирует по меньшей мере десять миллионов прибыли от проката этого фильма; и я надеюсь посмертно получить для нее награду Академии. Вот увидите.
Винни сел в такси и посмотрел на свои чеки. Да, если бы он знал о смерти Кэрол, он получил бы, по крайней мере, еще миллион. Зато он добился для себя десяти процентов от прибыли!
Глава 11
Утром того дня, когда на Нью-Йоркском фестивале должны были показывать «Ночи Даунтауна», у Винни было три встречи. Сначала он встретился с Чаком в том самом кафе, где они впервые говорили о постановке фильма.
— Где ты был? — спросил Чак. — Вчера вечером я посмотрел фильм, это нечто потрясающее! А ты его даже не видел.
— Видел, вчера днем у Лео Голдмана из «Центурион пикчерс».
— Как ты добрался до Голдмана?
— Я же говорил тебе, что у меня есть кое-какие связи.
— Каково его мнение?
— Он в восторге. Заплатил мне за него три миллиона долларов.
Чак даже рот разинул; казалось, он лишился дара речи.
— Чак, с тобой все в порядке? — спросил Винни.
— Со мной… ох… я не знаю. А это хорошая сделка? Ты даже со мной не посоветовался.
— Это очень хорошая сделка, Чак, а в нашем контракте предусмотрено, что все переговоры веду я, и окончательное решение тоже остается за мной.
— Что ж, если там так сказано… Когда я получу свою долю?
Винни подал ему конверт.
— Вот твои деньги, первая выплата, — сказал он.
Чак разорвал конверт.
— Сто пятьдесят штук сразу!
— А вот это за сценарий и режиссуру, — Винни подал ему другой конверт.
Когда Чак открывал его, у него задрожали руки.
— Пятьсот девяносто семь тысяч четыреста двадцать пять долларов, — слабым голосом произнес он.
— Здесь твой вклад в триста тысяч и доходы с него.
— Это… это будет. — Чак устремил взор к потолку, пытаясь сосчитать.
— Всего семьсот семь тысяч долларов с мелочью, — сказал Винни. — Давай я тебе расскажу, из чего это складывается. Мы потратили шестьсот пятьдесят тысяч на съемки. Получили мы три миллиона, чистая прибыль — два миллиона триста пятьдесят тысяч. Из этих денег твоя доля за сценарий и режиссуру сто пятьдесят тысяч, моя доля за производство — двести пятьдесят тысяч.