Он улыбнулся ей в ответ.
— Ты знаешь меня лучше, чем я предполагал.
— Это очень возбуждает, — произнесла она. — Если бы я встретила тебя, когда мне было двадцать пять, то ты и я могли бы править этим городом вместе.
— Мы и сейчас можем, — сказал Майкл. — Как тебе нравится должность коммерческого директора «Центуриона»?
Ее брови удивленно поднялись.
— Ну, это большой прыжок от должности секретарши.
— Скажи честно, Маргот, как ты думаешь, найдется ли в администрации студии человек, чью работу ты не смогла бы делать лучше?
Она рассмеялась.
— Майкл, да ты тоже меня изучил!
— Именно так.
— Тут есть маленькое «но»…
— Нерешаемых проблем нет.
— Делай, конечно, как знаешь. Ты попадешь на место Лео и возглавишь студию, а затем Гелдорф и Джонсон продадут все японцам, и ты неожиданно окажешься под их надзором. Ты будешь работать на них, как работаешь сейчас на Лео, а по-моему, тебе это не нравится.
— Ты права, не нравится. Я понимаю, что Лео так ценит в работе руководителя студии: он имеет возможность снимать любое кино, как он захочет, ни у кого не спрашивая.
— Японцы тебе этого не позволят, точно.
— Ты права.
— И что ты теперь собираешься делать?
Майкл улыбнулся. Просто прекрасно, что есть, с кем об этом переговорить.
— Я собираюсь занять место Лео, а затем послать японцев к чертовой матери.
— А Томми?
— Томми мой ближайший друг, мы с ним всегда сможем договориться.
— Если это так, то я с тобой, — сказала Маргот.
— Тогда ты со мной.
Глава 54
Как только Лео Голдман появился в студии, Майкл тут же соединился с Гарри Джонсоном.
— Лео ждет, — сказал он.
— Мы уже здесь, — произнес Джонсон по телефону из машины. — Только что въехали в ворота.
Майкл вышел из офиса и направился к главному зданию. Поднимаясь по ступенькам, он увидел лимузин, выезжающий из-за угла. Он вошел в вестибюль и поднялся в кабинет Лео.
— Привет, — сказал он секретарше.
— Он вас ждет, — ответила та.
Майкл постучал, а затем открыл дверь. Лео сидел за столом, листая какие-то бумаги. Он поднял голову.
— Привет, парень.
— Как съездили?
— Очень даже ничего. Я заполучил еще шестьдесят экранов для нового фильма.
— Поздравляю.
— Зачем ты хотел меня видеть?
Майкл не успел ответить — у Лео зазвонил телефон, и в тот же момент дверь в его кабинет распахнулась. Вошел Гарри Джонсон, а затем Норман Гелдорф. Лео удивленно посмотрел на них.
— Я не знал, что вы в городе, ребята. Почему вы не позвонили?
— Не было времени, Лео. Надо поговорить.
— Конечно.
Лео показал им на стулья перед столом. Майкл сел по его правую руку.
— Начну с дела, — произнес Джонсон.
— Хорошо, — ответил Лео.
У него был беззаботный вид.
— Лео, совет недоволен. Мы собрались в твое отсутствие и решили, что пора тебе уйти в отставку.
Лео уставился на Джонсона.
— Что? — переспросил он.
— Члены совета, владеющие пакетом акций, сошлись в этом мнении.
Лео посмотрел на Гелдорфа.
— И вы купились на это?
— Да, — произнес Гелдорф.
— А Аманда, что она сказала на это?
Гелдорф посмотрел в сторону.
— Это не ее решение. Как главное доверенное лицо я принял это решение сам.
— Да вы совсем рехнулись! — Он повернулся к Майклу. — Ты слышал? Я делал деньги для этих ублюдков, пока был во главе студии, а сейчас они хотят воткнуть мне нож в спину.
Майкл опустил глаза.
— Среди вас нет ни одного киношника, — произнес Лео, его лицо начало багроветь. — Как вы собираетесь вести дела без меня?
Он посмотрел на Джонсона.
— Или вы только и мечтаете продать студию японцам?
— Возможно, — произнес Джонсон, — они опять сделали нам предложение.
— Так почему вы не поговорили со мной?
— Потому что ты дал понять, что не согласишься на это ни при каких обстоятельствах.
Лео поглядел на него и вынул свой позолоченный револьвер. Он приставил ствол к голове.
— Знаешь, если я не могу управлять этими делами лучше, чем ваша шайка с японцами вместе, то лучше я вышибу себе мозги здесь и немедленно.
— Хватит, Лео, — сердито сказал Джонсон, — не заводи старую песню, я это видел сто раз.
Лео отвел ствол пистолета от своей головы и направил его на Джонсона. — Хорошо, вместо меня будешь ты.
Тот покачал головой:
— Лео, довольно ребячества!
Лео спустил курок. Пистолет выстрелил, и Джонсон упал со стула.
— Господи Иисусе! — закричал Гелдорф и бросился к Джонсону.