— Где остальная часть твоего флота? — спросил Магнус, в его голосе слышалась осторожность.
Теперь Лоргар чуял соленый запах пота брата и слышал приглушенный гул сердцебиения чародея. Воплощенный образ его брата поистине был шедевром психического проецирования и с каждым мигом становился все более реальным.
— Уликсида. Эспандор. Латона. Еще где-то. Они движутся через Ультрамар, убивая, пока сыны Жиллимана парализованы на Калте. Внезапно оказалось, что Пятистам Мирам не хватает защиты. Уверен, ты согласишься, что это прискорбно.
Магнус не ответил на улыбку брата.
— Ты не можешь атаковать Арматуру с малой долей флота, — колдун прищурил единственный глаз. — Ты придерживаешь некую уловку, за твоими словами кроется какой-то неприятный небольшой сюрприз.
— Да, — отозвался Лоргар. — Разумеется, так и есть.
— Ты все это предвидел, — обвиняюще произнес Магнус.
— Значительную часть. Боги шепчут о том, что произойдет. Они говорят, а я слышу.
Тень Магнуса, медленно разрастаясь, накрыла его.
— Я же говорил тебе, что не следует верить их нашептываниям.
— А я и не говорил, что верю им. Я говорил, что могу их слышать. Это немного другое, — он снова рассмеялся, и в этом звук был полон искреннего веселья. — Магнус, есть ли кто-то, кого бы ты не недооценивал? Ты пробыл здесь не более нескольких минут, а успел уже не раз оскорбить меня и Ангрона.
— Ты так ненавидишь Жиллимана? — внезапно спросил Магнус. — Так его не выносишь, что тебе мало изувечить его Легион на Калте? Ты уже победил. Зачем тебе стремиться уничтожить его мирную и процветающую империю?
Улыбка Лоргара слегка угасла, но не исчезла. Нанесенные на всем его лице священные надписи вновь разгладились в плотные строчки.
— Брат, я не питаю к нему ненависти. Когда-то я ему завидовал. Но это было пятьдесят лет назад, и я был другим. С тех пор я узнал, что варп — это песня, Магнус. Это симфония, и я один желаю исполнить ее. Вот почему мы здесь.
Впереди подразделения флота Пожирателей Миров начали расходиться, лишаясь всякого подобия слаженности. Радужки глаз Лоргара были мягкого золотисто-коричневого цвета, где-то посередине между оттенками янтаря и земли. Он бесстрастно наблюдал, не выглядя ни удивленным, ни встревоженным. Если уж на то пошло, казалось, что примарх очарован разворачивающимся беспорядком. Корабли Несущих Слово, напротив, двигались плавным и непринужденным строем.
— Варп — это не песня. Я опасаюсь за твой рассудок, Лоргар.
Вся базилика погрузилась во мрак, когда они прошли под месяцем Пилы, единственной луны Арматуры. Покрытая миллионом огней кузниц и фабрик и отравленная смогом громада заслонила идиллическое солнце. Памятник человеческой промышленности затмил свет. Божественные черты Лоргара потемнели в разрастающейся тени.
— Могу представить, Магнус, однако ты всегда обладал талантом столь беззаботно критиковать других за те грехи, которые есть и у тебя.
Лицо Магнуса скривилось в широкой фальшивой улыбке.
— Это опять твое чрезмерно живое воображение.
Лоргар сделал шаг к брату. Ранее бывшие теплыми глаза теперь стали холоднее, чем пирит.
— Скажи-ка мне, братец, чей Легион заперт в Великом Оке и вырождается до состояния червей, пока бог Перемен смеется в бесконечность? Скажи, чье материальное тело переломил об колено Леман Русс из-за того, что этот кто-то в последний момент решил все же не принимать кару, как подобает послушному сыну? Ты не стал драться, но не сдался и не покорился. Вместо этого ты впустую растратил свой Легион и труд всей своей жизни, совершив малодушную капитуляцию. Думаешь, моими действиями движет безумие? Посмотри на собственные прегрешения, лицемер. И посмотри на своих сынов, пока от них еще хоть что-то осталось.
Он покачал головой, наслаждаясь своей речью.
— Помяни мои слова, Магнус, если ты вскоре не начнешь действовать, твой Легион и то, над созданием чего ты так усердно трудился, обратится в прах.
— Мой Легион… — лицо Магнуса исказилось от нарастающей злости, — загнали в угол. Мои Тысяча Сынов погибли из-за твоего вероломства, из-за яда, который ты нашептал в уши Гора, чтобы начать это сумасшествие. Он утверждает, что это его восстание, однако мы оба знаем, что первое сердце, обратившееся к предательству, бьется в твоей груди.
Лоргар вновь рассмеялся с неподдельным удовольствием.
— Видишь? Вина всегда лежит на ком-то из нас, негодяев. Но никогда на тебе, заключившем неправильные сделки с теми богами, саму реальность которых ты отрицаешь!