Её взор опускается вниз и возле своей руки она видит чужую руку с зажатой цепочкой. Цепочкой, на которой висит половина кулончика. Половинка от её собственного кулончика!!! Женщина поднимает взгляд и видит перед собой мужчину с низко надвинутым капюшоном на лицо. Мужчина приподнимает голову и на неё устремляются любящие глаза единственного и неповторимого, сделавшего ей предложение много лет назад именно на этом же месте.
Глава 39
Самый обычный рутинный рабочий день центрального офиса БВР в самом зените. И несмотря на всю важность проделываемой работы, с первого взгляда может сложиться впечатление, что тысячи здоровых мужиков занимаются чисто офисной работой. И не просто офисной, а обеспечением бесперебойного и бесполезного круговорота никому не нужной документации. Если выражаться по-простому, то: «Задарма прожирают народный хлеб, негодяи!». Конечно, это совсем не так. Именно эти «дармоеды» денно и нощно куют победу на невидимых фронтах вместе с товарищами, которые сейчас пашут в «поле». Именно они без устали анализируют десятки тысяч сообщений, поступающих изо всех уголков мира, именно они ориентируют резидентуры на самые важные направления работы, и с позиций мудрого и всезнающего Центра руководят их деятельностью.
Быков сидит за столом, заваленным стопками разноцветных папок. Их количество настолько неимоверно, что с трудом верится, что даже самый мощный интеллект сможет переварить весь этот объём информации до конца рабочего дня. И сделать это нужно «кровь из носа», так как завтра их место займёт такая же гора документов, и очень повезёт, если эта гора будет не больше сегодняшней. За дополнительным столом на плановом докладе находится Глеб.
— Как дела в отделе? — спрашивает его генерал, не поднимая глаз от очередной синей папочки.
— Навожу порядок, товарищ генерал! Ещё, конечно, рано говорить, но наметились контуры образцово-показательного отдела. Думаю, сделать его лучшим. Конечно, двух-трёх нерадивых сотрудников — прихвостней Бореева, придётся уволить. В остальном справлюсь, не сомневайтесь!
— Ну, ну. От прихвостней, конечно, нужно избавляться, — произносит он, откладывает документ и устремляет свой взор на Глеба. — Я сегодня пораньше уйти собираюсь, пораньше — это по окончанию рабочего дня. Приболел что-то, может завтра позже приду. Поэтому тебе задача будет.
Генерал достаёт из ящика и бросает на стол связку ключей.
— Это ключи от кабинета Бореева, завтра Собственная безопасность придёт, будут изымать всю документацию из его сейфа. Так ты проследи, чтобы всё штатно прошло и ни один документ не пропал.
— Сделаю всё в лучшем виде, не беспокойтесь, товарищ генерал. Выздоравливайте, нам без Вас никак нельзя! — берёт со стола ключи Глеб.
— Завязывай, Лиственный! Я тебя насквозь вижу, ждёшь не дождёшься, чтобы свою задницу засунуть в моё кресло.
— Только когда придёт время. И после Вашего благословения! — отшучивается Глебушка.
— Ладно, время покажет кого и куда. Свободен! — заканчивает генерал.
Почти пустой коридор, несколько запоздавших сотрудников спешат на автобусную остановку. Глеб издалека наблюдает как из своего кабинета выходит Быков, закрывает и опечатывает дверь, после чего направляется в сторону выхода.
Совершенно пустой коридор. Глеб выходит из кабинета и подходит к двери своего бывшего друга. Уверенным движением он сдёргивает печать, открывает дверь, входит и тут же закрывает её на замок. Свет в кабинете не включает, достаёт из кармана фонарик и нажимает на кнопку. Тонкий луч выхватывает в темноте сейф, Глеб подходит к нему, достаёт ключ, открывает замок и с усилием тянет на себя увесистую стражницу секретов. Тусклый свет фонарика проникает внутрь и освещает совершенно пустые полки.
Изумлению Глеба не долго пришлось пребывать на этом свете, так как сразу же после его рождения оно было задушено беспощадной рукой страха. Оконная штора медленно отодвигается и из-за неё появляется силуэт мужчины, освещённый вечерним небом. Глеб в испуге отскакивает, фонарь вываливается из его рук и падает на пол. Силуэт выходит из-за шторы, подходит к столу и нажимает кнопку настольной лампы.
— Николай!? — вырвалось из уст опешившего Глеба.
— Они самые, мой кабинет, кто же тут ещё может быть!? — «предатель» неспеша садится на своё кресло. — Да ты не дрейфь, садись, погуторим немножко, — указывает рукой Глебу на стул. — А документы отсюда давно убрали, ценные они очень.
Глебушка с опаской обречённой жертвы, силой усаживаемой на электрический стул, присаживается.