— Вечер добрый, — проговорил Анроуз.
Мужчина сидел за обеденным столом и, склонив голову на бок, наблюдал за пылким танцем язычка пламени. Воск не плавился и не стекал крупными каплями. Свеча будто застыла, когда огонь не оставлял попытки погубить её. Астрид сжала челюсти, оставляя слова при себе, и Анроуз отвлёкся. Долгую минуту они рассматривали друг друга, как пара незнакомцев, случайно столкнувшихся на улице. Пламя свечи извивалась и шипело, разбрызгивая обжигающие капли.
— Добрый, — наконец ответила девушка и осталась стоять на пороге. — Зачем ты здесь?
Со странной улыбкой Анроуз откинулся на спинку шаткого стула, и рубиновые глаза вновь вернулись к созерцанию огня. Тишина оглушала, однако Астрид не знала, как заполнить создавщуся пустоту, в которой вампир, казалось, чувствовал себя вполне уютно. Кусая губы, девушка старалась сохранить остатки хладнокровия.
– Идиот! — яростно прорычал Анроуз, подскакивая со стула.
— Ублюдок! — громким от возмущения голосом отозвался Районан, влетевший в дом, словно ураган, без звонка и стука. Глаза Астрид изумлённо расширились, когда мужчина по-хозяйки скинул ботинки и прошёл в глубь. Выглядел он куда лучше: волосы больше не напоминали гнездо, а голубые глаза были ясными и сердитыми.
— Ты рихнулся? — Анроуз послал оборотню яростный взгляд, используя его, как стрелу, направленную с сокрушительной силой вдаль, чтобы не поразить цель, а уничтожить её.
— Слушайте, — ошалевшая от невиданной дерзости Астрид почистила горло, удивляясь твёрдости голоса, — давайте не устраивать здесь разборку. Хочу напомнить, что дом принадлежит одинокой миссис Маррус, а не кому-то из вас. И вообще какого вас сюда принесло?
В одно мгновение напряжение покинуло плечи Анроуза, и он осел на стул. Любая эмоция исчезла с лица. Районан нахмурил густые брови, лихорадочно растирая между пальцев мочку уха:
— Почему ты не сообщил мне, что у тебя в гостях Охотники?
Отвернувшись, вампир хранил гнетущее молчание. Ногти звонко стучали по поверхности стола. Огонёк колебался: то с шипением гас, то ползущая к потолку струйка дыма вспыхивала, пока, раздраженный отсутствием ответа, Районан не затушил свечу, окунув её в кружку.
— Это лечебный отвар миссис Маррус, — тихо заметил Анроуз. Районан не обратил внимание на отчаяние, скользнувшее в голосе вампира, и скрестил руки на груди.
— Почему не позвонил и не сказал? — продолжал настаивать он.
— Районан, прости мне эту грубость, — не выдержала Астрид, которой уже порядком надоела ситуация, — но не пошёл… не мог бы ты оставить этот разговор на потом? Это не тот вопрос, который мы должны обсудить!
— Не этот!? А тогда какой? — мужчина с пылом накинулся на новую жертву, терзая плоть тупыми зубами. — Что ты прикажешь мне делать.
Брови Астрид взлетели вверх. Казалось, что предел эмоций достигнут, тем не менее Районан смог ошеломить, нанеся без того оглущённой жертве очередной удар. Девушка зажмурила глаза, отсчитала до десяти, как учил отец, и, когда кислота отхлынула с языка, холодным тоном процедила:
— Во-первых, верни нормальный тон. А во-вторых, возьми свои чёртовы чувства под конроль!
Ссутуленные плечи вампира затряслись от тихого смеха, отвлёкшего девушку от ответного прожигания дыры в оборотне.
— Чего ржёшь? — недовольно прошипел Районан, что ещё больше раззадорило вампира.
Никакой счёт и ноющая боль во всём теле не могли нейтрализовать эту желчь, что плескалась в груди, превращая мир в один пульсирующий раздражитель. И, развернувшись на пятках, девушка от всей души замахнулась. Громкий хлопок ударил в уши, возвращая очертания комнаты. Ладонь жгло, будто Астрид сунула её в куст крапивы. Девушка тихо выругалась и подняла взгляд, где столкнулась с рубиновыми глазами. Подняв руку к лицу, вампир осторожно коснулся скулы, а следом расхохотался. Глядя на задыхающегося Анроуза, Астрид не сдержала весёлой улыбки, что легла тенью на губы. Тугой узел в животе немного ослаб, а воздух в комнате в разы стал легче. Тем не менее девушка отошла от вампира. Районан похлопал по плечу Анроуза, и тот, словно нуждаясь в дружеской поддержке, низко склонил голову к его руке. В этом жесте мелькнуло настолько до боли знакомое, что Астрид стало неловко, и она выглянула в окно.
На улице было уже совсем стемнело. Чёрная вуаль затянула дорожки соседних домов и пышные кусты цветов, и только жёлтые глазницы окон рвали плотную ткань.