Астрид пришлось петлять по улицам, ныряя в тесные проулки, и лихорадочно вспоминать карту Восточного города. Ноги сами собой несли прямо, когда камень в груди магнитом тянул в другую сторону. Сердце, покрытое толстой коркой леденящего безразличия, лихорадочно билось о рёбра.
Год назад девушка была слишком счастлива, влюблена и наивно слепа, чтобы услышать властный голос заговорившей тьмы и заметить, как тени в полдень становятся настолько глубокими, что заглатывали их обладателей целиком.
Воспоминаний о Той ночи перемешались и рассеялись. Астрид отчётливо помнила яркий экран телефона, который протяжно завывал в ладони. Она стояла посреди дороги где-то на полпути до дома, вокруг оглушительно ревела серена. От криков, опустившихся на город плотным туманом, воздух вибрировал. Улицы наводнились людьми, выдернутыми из тёплых постелей. Они, словно зайцы, замершие на открытом пространстве, осторожно озирались по сторонам. Яркий огонёк сигнальной ракеты разрезал чёрноту безоблачного неба и окрасил асфальт в кроваво-алый, а следом на Астрид опустилось странное безразличие к происходящему.
Обуявшее спокойствие покинуло внезапно, и в Астрид хлынула сокрушишительная волна осознания. Поддельные документы жгли через карман. От грязно-серой трассы, извивающейся, как раненная змея, и ослепительного света фар мчащихся навстречу машин кружилась голова. Астрид помнила, как её рвало в кусты на обочине дороги и горький привкус желчи на языке. Изнеможденное тело ломало в мучительных судорогах, и рыдания когтистыми пальцами впивались в горло. Всё, от чего бежала тогда Астрид, осталось в этом городе и теперь не переставало кликать.
Попасть из Восточного в Западный город можно было только по одной дороге на машине и двум пешеходным тропам, от которых отходили короткие и тупиковые ответвления для прогулок. Остальная часть была недоступной из-за густого подлеска и мрачных историй.
Твёрдой походкой девушка вошла под нефиритовый сводчатый потолок и свернула с каменной дорожки на вытоптанную землю. Листья, плотно смыкающиеся над головой, передавали по ветру томный шелест. Высокие фонари, отважно прогоняющие холодный мрак с главной дороги, уступили место подвесным. Цепочки огоньков, заключённых в стеклянные шары, звеньями убегали вверх и обвивали ветви. В ночи лампочки напоминали застывших светлячков, пульсирующих мягким светом. Изголодавшаяся тьма жадно липла к прозрачной поверхности стекла, и свет отбрасывал тени на грубые чешуйки коры, придавая им ужасающее сходство с драконьей шкурой.
— И тебе здравствуй, — тихо превествовал силуэт на лавочке. В дрожащем свете огоньков рубиновые глаза, обращённые в сторону замершей девушки, лихорадочно блестели. Астрид глупо смотрела в ответ. Тем временем мужчина сдвинулся на край лавочки и похлопал ладонью по лакированному дереву, предлагая занять место рядом.
— Нет, — онемевшим языком пролепетала девушка. Анроуз равнодушно пожал плечами и, запрокинув голову назад, прикрыл глаза. Поведение мужчины шло вразрез с представлениями Астрид о человеке, на руках которого кровь больше дюжины невинных.
На восьмое утро после побега, когда голос был сорван до хрипоты и на рыдания не осталось слёз, Астрид осознала снедающую изнутри потребность найти виновного. Днями и ночами, охваченная бредом от бессонницы и одержимая навязчивой идеей, тщательно изучала каждую секудну последних дней прежней жизни. Астрид поглощала еду, вкусом напоминающую размоченный в воде пергамент, и всё глубже погружалась в прошлое. Помутневшее от боли сознание грозилось на веки затеряться среди тёмных вод воспоминаний. В конце концов оно сдалось и сделало то, что от него требовало беспокойное сердце – выдало имя. Астрид убедила себя в правильности своих выводов, ныне молча наблюдая, как безупречная теория рассыпается.
— Тебе надо кое-что увидеть, — девушка упустила момент, когда мужчина покинул лавку и оказался на расстоянии вытянутой руки. Щёлкнув пальцами перед носом вздрогнувшей Астрид, он прошёл мимо.
Сладкий аромат крутился за Анроузом. Девушка знала, что его след будет мятно-зелёным. Цвет ранней весны и налитого влагой воздуха, когда с каждым вдохом всё больше ощущается нежный привкус жизни, и сердце трепещет от предвкушения возрождения страстей и природы. Неожиданно горло девушки охватил спазм.
— Я не в ответе за то, что не совершал, — бросил через плечо исчезающий среди деревьев Анроуз.