Ханшэс стоял на небольшой галерее, окруженный рядам игольчатых деревьев. В их тени двигались и другие солдаты, более значимые, чем тьма, скапливающаяся внизу, на площади. Их талии украшали светлые полосы ткани, блестевшие гербами тех систем, которым тот или иной военный поклялся жизнью.
Оглядев себя, Ханшэс в очередной раз за этот день изумился: подобная накидка тянулась и от его бёдер. На белой одежде растянулись три звёздные системы, пронзённые красными лучами — символ падифима, правившего его родным миром.
— Сколько лет я не видел его?
— Нервничаете? — высокий человек с механической рукой выступил перед ним.
— Очень. Не знаю, как быть.
— Вы — виновник сегодняшнего собрания. Гордитесь же. Я свою подэйлу получил давно, но помню, как сейчас, — он провёл блестящими пальцами по тонкой ткани. — Не подумайте, руки я лишился после. Надеюсь, Вы избежите такой участи.
— Я тоже. Иной судьбы мне бы хотелось, — Ханшэс повернулся в сторону площади. — Скоро начнётся, мне стоит идти.
Названный герой ускользнул из тени деревьев, прорываясь через полчище знатных вельмож, уже получивших свои чины и гордившихся тем, сколь ценны они для Сашфириш. Как важны они для Империи.
Пусть убеждения эти останутся при них. Ханшэс больше в подобное не верил, не понимал. Он был лишь частью, такой же маленькой и незаметной, как и миллиарды других. Необходимой, значимой деталью в дробящем механизме войны, но всё ещё заменимой, такой же вторичной, как и любой солдат. Заменить могли бы даже Хранителя, слабого и уязвимого без своего меча. Все в армии, от низов и до вершин, оставались простыми элементами, переплетенными один с другим через две галактики.
Каменная лестница пригласила Ханшэса ступить к залитой светом площади. В остатках тени он видел полупрозрачные поручни, окаймляющие спуск. Их синий свет напоминал ему о коротком виде, что мелькнул перед глазами пять лет назад. И пробуждённые воспоминания тянули к себе больше, чем хвалебные крики и шум сашфиришских солдат.
Он шагнул, и двинулся по сияющему в свете дня мосту, среди острых гербов и благородных шпилей. Над головой ревели двигатели, заглушавшие гомон тысяч голосов, сливавшихся воедино в полумраке громадного города. В чужом шуме его влекло что-то, знакомый зов, выделявшийся из прочих. Не угасший за многие годы.
Голос тот звучал чётко и ясно, но терялся в незримом пути. Он отдавался нежным звоном и тут же заминался, раздавленный твёрдым басом и скрежетом пикшетов. И шёл к нему Ханшэс, переступая через тени колонн, проходя по узорчатой мозаике, что обращалась бесконечным мостом. Уставший взгляд его перебегал с зелёных галерей, украшенных двукрылым гербом под сводом дуг на гигантские, тонкие шпили с попранными Пустотой гербами Ниривин.
Четырёхрукие тени с оружием наготове шагали мимо, блестя чёрно-золотой броней. Гремел городской шум и крики, крики среди которых с чудовищной силой скрипели переводчики. Слишком громко стучали доспехи, хоть вокруг не было ни единого солдата. Лишь гвардейцы, хранившие мир на Нирдалоне.
Шумный город, погружённый в неведомый покой, а за пиками зданий — синие горы, стеной вставшие между ним и прочим миром.
Ханшэс моргнул и поднял голову. За узорчатой крышей сияло только небо. Плоские здания плутали где-то за стенами главной площади, окружённые полями да рыжей пустыней. Где-то у её конца, где песчаные реки впадают в моря, тянутся редкие белые хребты, но даже сравнить их с высотами Нирдалона Ханшэс не смел.
— Теперь, прошу выслушать… — проскрипел громкий переводчик впереди.
— Ты счастлив?
Ханшэс огляделся. Вокруг него были солдаты, смиренно взиравшие на возвышение у края площади. Ни лица знакомого, ни формы — лишь разрозненные ряды, среди которых виднелись люди, рафгрантасс, сейиды, и лишь несколько сотен семиолоидов.
— Ты этого желал?
В потерянном голосе звучало знакомое шипение. Тягучесть, что слышалась за писком переводчика. Если вспомнить, прислушаться, то так звучали многие голоса. Так властно и мягко говорил командир Шазол, столь важный для операции. Подобно этому шипела и присвистывала в речи Рагци'Ку. И ей вторил человеческий светловолосый мальчик: с ней так пытался говорить на языке сьемаратца Сим.
— Разве это не твоя вина?
— Я не хотел такого. Не этого?
Началась громогласная речь, звеневшая среди прочего шума, среди голосов рвавших голову на части.
— …действовать ради Империи…
— Я желал другого, мне нужно было выполнить свой долг, только лишь. Хотел? Мне ничего не было нужно, ничего!