Адлар взялся за рукоять ножа и кивнул менестрелю. Квинтрелл дёрнул рукой, карта взмыла в воздух, а через мельчайшую долю секунды рука Адлара размылась пятном и мелькнул нож Эйн — слишком быстро, не уследить. Зато я услышал глухой удар ножа, вонзившегося в деревянную стену конюшни, и увидел дрожащую рукоять — клинок точно проткнул голову Зелёной Дамы.
— Милый трюк, — сказал я, припоминая разбойника в банде Декина, который мог изобразить нечто подобное. Тот кордвайнец сбежал от петли у себя на родине, но язык у него оказался слишком длинным, и потому он не продержался настолько долго, чтобы продемонстрировать практическое применение своего умения. Мы с другими пробовали повторить способность того человека, заработав лишь презрительное фырканье Лорайн, когда потеряли нож, пытаясь вонзить его в широкий дуб с десяти шагов.
— Но это всего лишь трюк, — добавил я. — Есть ещё что-нибудь?
Юноша снова опустил голову, не находя слова, и потому Квинтрелл заговорил за него.
— Милорд, вы упомянули, что вам пригодятся те, кто говорит на других языках. Адлар говорит на четырёх.
— Правда? — я не отрывал глаз от жонглёра и получил в ответ кивок. — И на каких же?
— Аскарлийский, милорд. А ещё этрисканский, на котором говорят за южными морями, иштанский — самый распространённый язык на востоке, и вергундийский — во всяком случае, тот диалект, на котором говорят на центральных равнинах.
Тут я замолчал. То немногое, что я слышал из языка жителей равнин, звучало как бессмысленный бубнёж, и они славились своей изолированностью, а это означало, что лишь немногие посторонние могли говорить на их языке.
— Как ты выучил вергундийский?
— Моя мать наполовину вергундийка, милорд. Она меня научила.
«Это объясняет и её характер».
— Тогда скажи что-нибудь, — велел я ему. — Что-нибудь на языке дикарей.
Это была просчитанная колкость, чтобы вызвать в нём гнев, но он всего лишь удивлённо моргнул и произнёс короткую фразу.
— «Трекаш ирет мекрова». «Стрелы — это истина». Девиз клана моей матери. — Он замолчал, выжидающе глядя на меня. — Я… сказал верно, милорд?
— Блядь, откуда мне знать-то? В Атильторе есть вергундийские торговцы, и может, некоторые даже родня тебе. Как думаешь, сможешь вонзить в них нож, если потребуется?
Он ещё немного выпрямил спину и посмотрел мне в глаза.
— Милорд, я выполню всё, что требуется от солдата на службе Леди.
— Ты уж выполни. А то смерть от порки — неприятная судьба. — Я повернулся к Эйн. — Передай ему лошадь Дровосека и внеси его имя в списки Разведроты. Половина жалования, пока не обучится. И, — добавил я, глянув на её нож, всё ещё прикреплявший Зелёную Даму к стене, — найди ему ножей.
По моему опыту те, кто попробовал войну на вкус, вскоре теряют аппетит к новым войнам. Когда лязгает сталь, летают стрелы и арбалетные болты, потенциальные герои и хвастуны быстро обнаруживают непредвиденные глубины трусости. И так же страстные верующие, оказавшись перед очевидными свидетельствами смертности, зачастую трансформируются в философствующих сомневающихся, которым хочется найти тихий мирный уголок, где можно продолжать медитации.
И потому, признаюсь, меня в некотором роде удивила готовность простых людей Шейвинской Марки снова собраться под знаменем Помазанной Леди. Когда мы начинали марш на Атильтор, я мельком заметил в собирающейся толпе пару знакомых лиц пылких приверженцев, которые ходили ещё в первый поход Эвадины на священный город. Тогда им не довелось сражаться, и, видимо, теперь они жаждали битвы. Я видел их суровые решительные лица: одни со шрамами от прошлой службы. Другие — бесхитростные овцы — таращили глаза и разевали рты, охваченные пылом и волнением от встречи с историей. Я знал, что эти, скорее всего, улетучатся при первой стычке, но всё же их численность производила впечатление.
Горький опыт, полученный на Жертвенном Марше, заставил меня собрать у Лорайн все припасы, какие только возможно, и это потребовало дополнительных обещаний оплаты сверх уже заключённой сделки. А ещё по моему настоянию Эвадина приказала ветеранам прошлых походов возглавить отряды адептов и проверять, что снаряжения и еды у них хватит, чтобы хотя бы разбить лагерь и поесть вечером. Помимо этого, количество миль в день не должно было превышать десяти — проще простого для обученных солдат, но не для толпы керлов. Также, как и на мрачном пути в Долину, нехватка нормального вооружения стала главным недостатком нашего растущего войска. Те, кто раньше откликнулись на зов Помазанной Леди, знали, что стоит захватить топор или секач, но большинство и вовсе не собиралось вооружаться. В этом вопросе Лорайн оказалась несговорчивой, главным образом из-за отсутствия запасов, а не из-за бережливого упрямства.