— Если моей королеве будет угодно исполнить мою просьбу, — сказал я, — я бы хотел, чтобы Рудники были разрушены. Чтобы все шахты обрушили, а кратер завалили. То, что здесь творилось, никогда не было правосудием, а всего лишь рабством, порождённым жадностью. Полагаю, что в правление восходящей-королевы такого быть не должно.
Нежными пальцами она взяла меня за подбородок, направила мои губы к своим, и серьёзно и искренне пообещала:
— Согласна, милорд. От всего сердца.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
На Рудниках мы провели ещё три дня, пока я наблюдал за транспортировкой железной руды, недавно до́бытой из пластов. Все поднятые тележки должны были доставить герцогине Лорайн в качестве оплаты за припасы, предоставленные войску Ковенанта. Шахты не будут работать до тех пор, пока не придёт время их уничтожить, но я не видел смысла отказываться от лёгкой прибыли.
Большинство бывших каторжников — из тех, кто мог двигаться — решило присоединиться к делу Помазанной Леди. Они пошли у нас в хвосте, когда мы возвращались к основной части войска. На Рудниках Эвадина снова начала с состраданием заботиться об этих несчастных, покоряя их своим обычным лёгким сочетанием доброты и тщательно сформулированных уговоров. По правде говоря, благодаря смертоносным усилиям сэра Аурента Веллинде, освобождённые шахтёры внесли довольно скудный вклад в нашу численность, которая начала меня беспокоить, когда войско перешло Сильтерн вброд и ступило на землю Альбериса.
— В последние недели мы покрывали от десяти до двадцати миль в день, — доложила Эйн тем вечером, когда Священный поход Помазанной Леди разбил лагерь. Эвадина удалилась в свой шатёр, снова не прочитав проповедь, предоставив мне оценить нашу текущую диспозицию и состояние собранных разведданных. Мой статус де-факто маршала этого войска оставался невысказанным, но также и не оспаривался. Строго говоря, у нас с Уилхемом ранг был одинаковый, но он не выказывал обиды на то, что Эвадина передала командование мне, и, очевидно, удовлетворился тем, что возглавил кавалерию Помазанной Леди. Эйн, как мой лучший счетовод, получила роль адъютанта и интенданта. Сегодня она пришла, вооружившись своими журналами и отчётами, которые поведали тревожную историю.
— Сегодня мы прошли всего пять, и один человек получил скверное ранение в ягодицы. От арбалетного болта, пущенного его отцом, когда он убегал.
— Народ здесь и впрямь другой масти, — подтвердила Вдова. Моё внимание теперь занимало всё войско, а потому командование Разведротой пало на неё, и она усердно выполняла свои обязанности, рассылая патрули повсюду. — Сегодня мы наткнулись на деревеньку, в которой кто-то повесил просящего на шпиле его собственного святилища за слова в поддержку Леди. А ещё мы нашли одного из наших глашатаев в овраге с перерезанным горлом и торчащими изо рта памфлетами.
— Наша общая численность? — спросил я Эйн.
— Восемь тысяч сто тридцать два, — привычно быстро ответила она. — Хотя просящий Делрик говорит, что по меньшей мере один из тех, кто пошёл за вами из Рудников, вряд ли увидит рассвет. А ещё он просил рассказать вам, что остальные смогут разве что по паре камней в еретиков бросить.
— Посадите их на телеги, — сказал я. — Пока не восстановят силы, послужат погонщиками. — И, повернувшись к Вдове, продолжил: — Памфлетов больше не будет. Глашатаи теперь остаются в войске. Пускай разведчики патрулируют отрядами не меньше пяти. Отправь в деревни впереди того менестреля с его другом-жонглёром. Пускай притворятся, что они нищие артисты, спасающиеся от грядущей войны, и оценят лояльность местных жителей. Мы отправим вербовщиков туда, где они найдут людей, поддерживающих Священный Поход Леди, и обойдём тех, кто может доставить хлопоты.
— Скорее всего, хлопоты доставит весь северный Альберис, — сказал Уилхем. — Во всём Альбермайне не сыскать места, более преданного ортодоксальному Ковенанту.
— Нам не надо захватывать земли, — ответил я. — Или людей. Только священный город. С ним мы получим и Ковенант.
— Восемь тысяч — приличная численность. Но даже с солдатами герцогини у нас среди этой толпы не больше тысячи обученных воинов.