— Для меня большая честь смиренно стоять перед вами, милорд. — Чувствуя, что открытая лесть, которую я выказывал лорду Арчелу, здесь будет неуместна, я отвесил поклон строго соответствующей глубины. — И, позвольте сказать, как солдат, я вам признателен.
Герцог изогнул бровь.
— Отчего это, милорд?
— Оттого что в каждой битве, в которой я участвовал, мне посчастливилось иметь на своей стороне храбрых кордвайнцев.
— Для Ламбертайнов это дело чести — мы никогда не уклоняемся от своих обязательств. — Несмотря на эти слова, я не заметил никакой гордости в тоне лорда Лорента. — Король призывает солдат, и мы отвечаем. Так всегда с королями и герцогами.
— Любому монарху следует ценить вашу верность. — Я снова поклонился и заговорил сугубо официально: — Я пришёл с вестью от Воскресшей мученицы и Помазанной Леди…
— И еретички! — Перебила меня восходящая пронзительным восклицанием. Эта женщина вскочила на ноги, всё её лицо тряслось от неподдельного возмущения. — Поистине, она — самая отвратительная еретичка! Осквернительница Ковенанта. Умоляю, милорд… — она яростно глянула на лорда Лорента, — …вышвырните этого известного убийцу и лжеца из своей крепости…
— Восходящая Хейльма! — Оказалось, что громко рявкнуть герцог может совершенно без хрипотцы в голосе. Священница резко умолкла и вернулась на своё место в напряжённой позе и сжав зубы.
— Прошу прощения, лорд Писарь. — Лорент одарил меня ещё одной натянутой улыбкой, ещё слабее, чем в первый раз. — Я не приемлю никакой грубости по отношению к моим гостям. В Кордвайне издавна сложилась традиция, что тех, кто приходит с миром, принимают тем же.
— Я не обижен, милорд. — Наклонив голову, я многозначительно посмотрел на восходящую. — Перемены всегда болезненны для косных умов, особенно для тех, кто погряз в незаслуженных привилегиях.
Я отвернулся от краснеющей восходящей Хейльмы и следующие слова адресовал одному герцогу:
— Да будет известно, что Воскресшая мученица благословляет ваш дом и ваше герцогство. И для неё станет честью и радостью закрепить это благословение, если вы встретитесь с ней в Атильторе.
— И я благодарю её за это приглашение. — За этим ответом Лорента последовала намеренно затянутая пауза. Такую же хитрость я использовал при допросе пленников. Желание нуждающегося заполнить молчание часто провоцирует неправильно выбранные слова или даже раскрытие секретов. Я вынес паузу со спокойным терпением, лишь немного выжидательно приподняв брови, и увидел, как на лице герцога едва заметно промелькнуло веселье, после чего он снова заговорил:
— Как я понимаю, вы привезли артистов в мою крепость, — сказал он.
— Привёз, милорд. На самом деле даже трио. Жонглёра, менестреля и певицу, обладательницу самого чистого голоса и лучших стихов во всём Альбермайне.
— Впечатляющая похвальба.
— Милорд, я не склонен к хвастовству. Если захотите послушать её пение, то узнаете, что я не лжец. — Очередная колкость в сторону восходящей, вызвавшая язвительный смешок.
— Я её послушаю. — Герцог взялся за ручки кресла и поднялся на ноги. Придворные последовали его примеру, а я опустился на одно колено. — Сегодня, — добавил Лорент. — Каким бы хозяином я был, если бы не почтил пиром такого необычного гостя? Мы ещё поговорим, когда я послушаю вашу певчую птичку. Но предупреждаю, для получения вами столь желанной награды её песня должна быть поистине особенной.
Эйн не разочаровала, как и всегда, где дело доходило до музыки. Её представление началось после того, как Адлар захватил внимание публики ослепительным показом. После замечательного начала с обычными жезлами и шарами он устроил прощальный спектакль, попросив толпу бросать ему разные предметы для жонглирования. Один из рыцарей герцога кинул ему меч, вероятно ожидая, что Адлар, подбрасывавший в воздух штук восемь разнообразных предметов, наверняка его уронит. Не уронил. Меч он высоко метнул, быстро кружа набор горшков, бутылок и кубков. Когда меч опустился, он высоко подбросил предметы поменьше, поймал и снова метнул оружие, а потом поймал остальные предметы и продолжил процесс.